Книга Счастливый торт Шарлотты, страница 15 – Эва Гринерс

Внутри располагались клумбы, разбитые в строгой геометрии и симметрии. Мне нравились сады и цветники, хотя я предпочитала несколько более запущенные и таинственные. Но в этом сочетании нежных прекрасных роз и четкой планировки было что-то дивно изысканное. Сразу представился рыцарь в латах и с белой розой в железной руке.

— Необыкновенное место, — призналась я.

— Здесь всё сделано под моим руководством, каждый камень и каждый цветок находится там, где я задумал. — Он помолчал. — Этот сад я разбил в память о своей покойной жене.

— Я глубоко вам сочувствую, сэр Лливелин, — сказала я искренне. Богатейший вельможа, бывший в боях и сражениях, обладал нежной душой. Это не могло не трогать.

— Благодарю вас, госпожа Шарлотта.

Некоторое время мы шли молча.

— Мне как можно скорее хотелось бы узнать кто вы, госпожа, — помолчав, произнёс он. — Я уже сделал попытку навести справки, послав гонцов в крупные поместья, но к сожалению, они могут не принести результатов.

Я молчала. Он не просто так завёл этот разговор.

— Вы думали о том, что будете делать, если ваши родные не найдут вас, если мне не удастся их отыскать?

Господи боже мой, конечно, я старалась об этом не думать. Во-первых, я совершенно не хотела никаких родных, которых я знать не знаю, а во-вторых жених этот, который должен был выкупить меня у разбойников — вот чего мне было от него ждать? Вдруг он окажется не средневековым благородным рыцарем, как Лливелин, а жестоким и бессердечным человеком, которому я буду принадлежать?

— Нет, господин Лливелин, я об этом не думала, — тихо ответила я. Неужели он решил от меня избавиться?..

Розы пахли просто одуряюще, я чувствовала, как у меня кружится голова. То ли от волнения, то ли от их густого аромата.

— Знаете, госпожа Шарлотта, вы всего лишь второй день в моём доме, я всего лишь считанные часы знаю вас, но моё сердце и мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы сможете стать душой любого дома.

Лично моё сердце тихонько заскулило от неловкости и страха. Нет, не надо этих разговоров, пожалуйста, это слишком для меня!

— Как вы уже знаете, на днях приедет мой сын, Мэбон.

— Да, сэр Лливелин, я очень рада, что вы повидаетесь с сыном, да еще и на таком счастливом событии — свадьбе Гвендолин.

Лливелин нахмурился.

— Всё не так просто и радужно, госпожа. — и снова замолчал.

Я ждала, когда он продолжит.

— Мне не нравится образ жизни Мэбона. Отдавая его в королевскую службу, я думал это пойдёт ему на пользу, а оказалось всё ровно наоборот. Теперь мне хотелось бы вернуть его обратно домой, пусть бы лучше понемногу перенимал у меня дела.

Кажется, я начинала понимать, к чему Лливелин ведёт. Этого еще не хватало!

— Почему вы хотите, чтобы партию вашему сыну составила неизвестная без роду и племени девица? — прямо спросила я.

— А вы достаточно смелы, — оценил он мою реплику и тон, — когда перестаёте трястись от страха сделать что-нибудь не так. В то же время вы мягкая, уютная и воспитанная. — Он остановился и медленно осмотрел меня с головы до ног. — Вы можете очаровать любого, если захотите.

Лливелин посмотрел мне прямо в глаза, а меня бил внутренний озноб от негодования. Он выбирал меня, как…рабыню на невольничьем рынке, которая предназначалась для ублажения и усмирения его избалованного отпрыска!

— Простите, сэр Лливелин за дерзость, но если, как вы говорите, я могу очаровать любого, то зачем мне ваш сын, который по вашим словам не отличается добрым нравом? — ответила я, плохо соображая, что меня после таких слов ждёт.

Неожиданно он рассмеялся в полный голос, откинув голову.

— Я же сказал, что в вас есть что-то особенное. Не волнуйтесь, госпожа, вас ни к чему не собираются принуждать в этом доме. Считайте, что это была вам пища для размышления. Был бы счастлив услышать, что не вызвал ничего плохого в вашем сердце.

— Всё хорошо, господин Лливелин, — сказала я ровно, — вы в своём праве, в своём доме и на своей земле.

Похоже, он не услышал гнева, который переполнял меня. Впрочем, я старалась, чтобы не услышал. На одну мысль он меня точно натолкнул — мне нужно было думать, что делать дальше, чтобы не зависеть ни от кого.

— Давайте вернемся в дом, — улыбнулась я ему.

Он улыбнулся мне в ответ, вполне довольный состоявшимся разговором. Чего нельзя было сказать обо мне.

Когда мы вернулись, Гвендолин пыталась затащить меня к себе, чтобы показать своё свадебное платье.

— Правда оно не вполне еще готово, но я очень хочу, чтобы ты посмотрела. Я уже поняла, что у тебя отменный вкус и ты можешь мне помочь внести коррективы при следующей примерке.

— Гвен, с удовольствием, но давай завтра. Это очень ответственное дело и требует свежей головы. Утро вечера мудренее.

— Хорошо, — легко согласилась девушка, — а о чем с тобой говорил отец?

Я не знала, стоит ли передавать ей этот разговор. С ней вполне можно было посоветоваться, но я должна была быть уверена, что это останется между нами.

А сейчас мне нужно было срочно остаться одной.

В своей комнате я никак не могла успокоиться и размеренно шагала от одной стены к другой. Как и утром дыхание не восстанавливалось. А всё стресс и лишний вес. Если с первым не всё зависело от меня — вон сколько всего случилось и час от часу не легче, то заедать эти стрессы я вполне могла прекратить.

Прогулки это, конечно, хорошо, но этого было мало — необходимо было подумать о своём здоровье. Ну вот какая тут медицина? Даже таблетки от давления не найдёшь, максимум пиявку прилепят. А одежда? Вот что на меня налезет? Не каждый раз под рукой окажется дама на сносях. Так что пока я не придумала, как мне жить и одевать себя самостоятельно — нужно было срочно браться за себя, то есть худеть. Например, делать зарядку. Ну хорошо, не прямо сейчас, но с завтрашнего утра точно.

И не есть собственные тортики! А только пробовать.

О разговоре с Лливелином я старалась не думать, заглушая тревогу этими практичными мыслями.

На утро девочки с изумлением наблюдали, как я в одной нижней тунике делаю энергичные взмахи то одной ногой, то другой, стоя на четвереньках.

Ния сначала со страхом спряталась за сестру, а потом, не выдержав хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Гвендолин тоже рассмеялась, а потом спросила с тревогой:

— Шарлотта, с тобой всё в порядке? Ты не заболела?

В этот момент я, обессилев, рухнула на шкуры, которыми устелила пол вместо гимнастических ковриков.

— Нет, — задыхаясь ответила я. — Это для того чтобы сбросить лишний вес.

Гвендолин присела рядом со мной, а потом попробовала повторить упражнение, которое я выполняла. Надо сказать, у нее это получилось изящно, как у гимнастки, в отличии от меня, пухляша.