Онлайн книга «Император двух Империй»
|
– Но вы же сказали, что император Всероссийский собирается восстановить Восточную Римскую империю? Как прикажете понимать ваши слова? Имперский комиссар улыбнулся: – Буквально, ваше святейшество. Мой государь в самом деле не планирует включать Константинополь в состав России и действительно собирается восстановить Восточную Римскую империю. Но собирается взойти на престол Второго Рима сам. В качестве императора Ромеи Михаила Десятого. – Но… Повисло напряженное молчание. Александр Георгиевич спокойно отпил воду из стакана и заметил: – На все воля Господа нашего. Именно Он создал этот мир, и именно Он призывает на трон государей. Наш долг покориться воле Его и возвести на престол помазанника Божьего. Однако и руки того, кто осуществляет обряд, должны быть чисты, а душа открыта, дабы не было сомнений в святости обряда коронации, не так ли? Патриарх прищурился: – Вы на что намекаете? – Боже упаси, ваше святейшество, я ни на что не намекаю. Меня прислал государь император Михаил Второй, затем чтобы я убедился, что доносы ваших недругов и завистников не имеют под собой оснований. Согласитесь, будет нехорошо, если подтвердится, что вы, ваше святейшество, действительно подписали обращение ко всем греческим митрополитам с предписанием каждое воскресенье во время обедни молиться за победу османского оружия над православной Россией. Да и в войне с Болгарией якобы имела место такая же история. А это, знаете ли, усиливает позиции ваших противников, прямо обвиняющих вас в сотрудничестве с врагом веры нашей и измене делу православия. – Чушь! – Ведь этого же не было, ваше святейшество? – Сказано: кесарю кесарево, а богу богово! Церковь признает божественную природу власти и должна призывать своих верных чад к послушанию. – Даже если это власть османов, преследующих и истребляющих добрых христиан? – На все воля Господа, и пути Его неисповедимы. Герцог кивнул. – Истинно так, ваше святейшество. Но, как говорят в России, на Бога надейся, а сам не плошай. Или, как говорят мусульмане, на Аллаха надейся, но верблюда привязывай, верно? Впрочем, османы ушли отсюда навсегда, и теперь вся надежда на милость его императорского величества Михаила Второго. Отщипнув ягоду от кисти винограда, Романовский закинул ее в рот и спохватился: – Кстати, я вам не говорил, что в Константинополь вскоре должна прибыть высочайшая следственная комиссия? Патриарх насторожился. – Нет. – Значит, я совсем замотался. Знаете, то надо сделать, это надо сделать. Всюду не поспеваешь. Комиссия опять же. Впрочем, это пустое. Высочайшая следственная комиссия всегда прибывает туда, где у нее есть некоторые вопросы. А в Константинополе наверняка есть у кого и что спросить. Герман V ответил весьма раздраженно. Впрочем, герцог не мог не отметить, что голос того слегка дрогнул. – У нас не было выбора. Сами понимаете, война, и мы полностью во власти султана. Романовский кивнул, соглашаясь: – Я понимаю, ваше святейшество. Как и ваше пожертвование тысячи пар сапог османским солдатам, воюющим против русской армии, было сугубо вынужденным шагом с вашей стороны. Я понимаю. В конце концов, это сапоги, а не пушки. Но поймет ли следственная комиссия? – Никакая светская комиссия не может вмешиваться в дела духовные! – Ну, возможно, следственная и не может, а помазанник Божий может, и вы это прекрасно понимаете. Опять же, право на вмешательство в дела церкви со стороны того же османского султана не вызывало у вас сомнений. – Я должен был защитить верных чад православной церкви от возможных преследований во время войны. Герцог вновь кивнул. – Это важный аргумент, ваше святейшество, благодарю вас. Эта позиция заслуживает понимания и, возможно, уважения. Но опять же, как быть с доносами ваших недругов о вашей позиции относительно поддержки власти султана и победы османов в войне? И это в то время как почти восемьсот тысяч греков были османами насильственно отправлены в трудовые лагеря, где четверть миллиона из них уже погибло. Я уж не говорю про резню армян и прочих христиан. А это, скажу я вам, весьма и весьма… Родственники погибших вопиют к справедливости и надеются на императора. – Я протестовал и обращался к султану! – Понимаю. Но Османской империи больше нет, ее капитуляция лишь вопрос дней, а султан Мехмед V сбежал в неизвестном направлении. В Константинополе русские войска, и нам всем остается уповать на мудрость, терпение и христианское милосердие его императорского величества императора Всероссийского. Как, впрочем, и на его прекрасные отношения со своим царственным собратом Константином Первым Эллинским. Я слышал, что там вскорости будет новый патриарх, и уверен также в том, что государь наш будет рекомендовать ему кандидатуру признанного патриота Греции и истинного архипастыря, который доказал свою верность православию и свое глубокое понимание исторического момента, равно как и осознание своей роли в происходящих эпохальных событиях. Крым. Дворец Меллас. Квартира их величеств. 10 (23) августа 1917 года Маша встревоженно смотрела мне в глаза. – Все так плохо? Киваю. – Да. Я должен лететь. – Я с тобой! – Нет. Жена с каким-то отчаянием смотрела на меня. Мое короткое «нет» показывало, что я не стану это обсуждать. Слишком уж хорошо Маша знала вот это «нет», которое не так и часто возникало между нами. Она без сил опустилась в кресло и закрыла лицо руками. – Я так боюсь. Там ведь настоящая война… – Я должен. – Я знаю… Никогда не видел ее такой испуганной. Присаживаюсь перед ней на корточки и беру ее ладошки в свои. Шепчу мягко: – Ну, что ты, в самом деле. Что со мной может случиться? Я же не пойду в атаку на пулеметы. Буду от линии фронта далеко-далеко сидеть, в крепком и надежном бункере, откуда и боя-то даже не будет слышно. Маша горько усмехается. – Ты разговариваешь со мной, словно с маленькой. Если бы это было так, ты бы не летел. Ты бы командовал отсюда, если бы мог. – Я не могу. Без меня они там не справятся. Я должен, понимаешь? Вздох. – Понимаю. Видимо, за это тебя и любят твои солдаты. – А ты? – И я… Целую ее пальцы. – Ваше величество, остаетесь тут за старшую. Ваше кресло в ситуационном центре, если вы не забыли. Грустная улыбка. – Я помню. |