Книга Новые Дебри, страница 26 – Диана Кук

В ее юности мать была встревоженной опекуншей в изменившемся мире, почти неузнаваемом для нее. В молодости Беа мать превратилась в растерянную и озадаченную подружку, оспаривающую выбор Беа так, как будто это был ее собственный, материнский выбор. А теперь мать стала более похожей на мать, чем когда-либо прежде. В возрасте, когда Беа уже считала, что не нуждается в матери, ее тянуло к ней неудержимо, как никогда. В каждом письме, даже в тех, в которых мать будто бы поддерживала миссию Беа, она все равно умоляла ее вернуться. «Мы так сблизились, тем сильнее я скучаю по тебе».

Она смотрела в упор на Агнес, а Агнес – на нее, и вдруг ее взгляд метнулся в сторону гряды над ними. Но Беа ничего не видела. Агнес снова повернулась к ней, Беа ощутила холодок первобытного страха и уставилась в сторону гряды, чтобы выяснить, что там могло приковать взгляд. Да где же Глен, гадала она, начиная тревожиться. Непроизвольно поднявшись, она всматривалась в гряду. А когда повернулась к костру, на прежнем месте Агнес уже не было. Беа заметила ее направляющейся к спальному кругу. Глен тоже был там – встряхивал постель. Подбежав, Агнес принялась помогать ему. Моя странная семья, думала Беа, глядя на них, и на сердце у нее было легко от любви, но тяжело от сожалений и мыслей о том, что заставляет людей держать друг друга на расстоянии. Сожаления были глубокими, человеческими, инстинктивными. И вместе с тем личными.

Общину, занятую наведением порядка и раскладыванием постелей, вдруг удивил мигающий вдалеке свет. Он, похоже, двигался. Карл повернулся к нему ухом и приставил к уху ладонь.

– Это грузовик, – сказал он, и его предположение сделало понятным для них странный и чуждый гул, нарушивший тишину пустыни.

– Грузовик Смотрителей? – уточнила Вэл.

– Нет, грузовик как грузовик.

– Мы, должно быть, неподалеку от Приграничного шоссе. – Глен достал карту.

Предположительно проселочная и вспученная от заморозков дорога огибала штат Дебри, соединяла Посты и обеспечивала Смотрителям доступ в отдельные районы территории без необходимости ездить по диким и отдаленным местам наперерез. Община видела только ту часть дороги, которая тянулась до Постов, расположенных дальше на восток. А чтобы кто-нибудь ездил по ней, они не видели никогда, но здесь, где было совсем пустынно, заметили еще одну пару фар. Потом поодаль появилась третья. И красные задние фонари транспорта, идущего в противоположном направлении.

Беа зашла дальше на плайю и остановилась. Не то чтобы они никогда не видели здесь других людей или строений. Они отмечались на Постах. Видели Смотрителей в лесу и на равнинах. Смотрители даже доезжали до них на грузовиках. Но эти машины и фары ошеломили ее, только сейчас она поняла, какой одинокой стала. Кто все эти люди, куда они едут? Неужели где-то неподалеку есть куда ехать? При этой мысли ее сердце понеслось галопом.

За спиной послышались шаги – негромкие, крадущиеся. Но определенно шаги двуногого. Она даже не оглянулась.

Рядом возник Карл.

– На днях тут плотно пообщался с Гленом, – начал он.

– Да, было дело.

– Давно мы с ним уже так не общались.

– Угу.

– Клевый мужик.

– Клевый мужик?

– Ага. – Вид у Карла стал удивленным. – Он клевый мужик.

– Ты жил с ним, спал рядом с ним, срал в ту же яму, что и он, и так несколько лет подряд. А до того он был твоим преподом. И ты только сейчас понял, что он клевый мужик?

Карл нахмурился.

– Нет, знать-то я знал. Просто сказал сейчас. Давно уже не говорил. Мне что, нельзя просто взять и сказать?

У нее задергалось колено – об этом нервном тике не было нужды вспоминать уже несколько лет. Она вздохнула.

– Можно, конечно. Он клевый мужик, – согласилась она.

– И со Смотрителями ладит, – отметил Карл.

– Он их уважает.

– А я без понятия, как это. – В голосе Карла послышалась свойственная ему раздражительность.

– Думаю, – отозвалась Беа, понимая, что говорит лишнее, – ему хочется быть одним из них.

Однажды Глен сказал ей, что Смотрителям достается все лучшее. Свобода странствовать, объяснил он, и в то же время постель, в которой можно спать, и теплый дом с электрическим освещением, чтобы рассеять самую кромешную тьму. Однажды холодной ночью в свой первый год они лежали под шкурой. Многое из того, с чем они столкнулись, напугало их и вместе с тем придало смелости, ведь они до сих пор держались, в отличие от других. Но в ту ночь Глен прижимал ее к себе крепче и, возможно, разоткровенничался от усталости.

Он шептал:

– Представь себе, каково было бы иметь все удобства современной жизни и в то же время доступ к этим обширным живописным местам. И знать их как свои пять пальцев, потому что исходил их вдоль и поперек, провел здесь много-много лет подряд… – Он зевнул и умолк.

– Но ведь это же про нас, правильно? – спросила Беа.

– И да, и нет. Боюсь, все, что только есть здесь, мы никогда не увидим.

Беа улыбнулась, догадавшись, что именно этого он и боится на самом деле.

– А какой-нибудь Смотритель – обязательно, – продолжал Глен. – И не один раз, а будет видеть постоянно.

– Но не узнает того, что знаем мы.

– Не уверен. Ручаюсь, Смотритель в состоянии узнать то же, что и мы. Я бы узнал, будь я Смотрителем. – Он вздохнул. – Как же это я не додумался им стать? – заканючил он. – Никогда не видел его в списках профессий, а ты?

– Кажется, встречала. Но у меня, наверное, были другие списки. – Беа не хотела становиться Смотрителем сейчас и не захотела бы в юности, когда принимала решения, и догадывалась, что и Глен сделал бы другой выбор. Даже в то время мир был заметно иным. Кто бы мог подумать, что счастливчиками окажутся Смотрители? – А может, список со Смотрителями тебе не достался, потому что ты старый, – поддразнила она. – Видимо, в то время эта работа не считалась завидной. Спорим, Смотрителям она вообще не нравится.

– Нравится, конечно! – воскликнул Глен.

– Тс-с. Откуда тебе знать? Иногда вид у них замотанный и раздраженный.

– Это после общения с Карлом.

Оба рассмеялись.

Тогда-то Глен и обнял ее крепче, чем обычно, а когда засыпал, его объятия мало-помалу и нехотя разжались.

Вдалеке за плайей показалась новая машина. На этот раз, кажется, ближе. Ее шум издалека и поначалу показался Беа и Карлу завыванием молодого койота на гряде.

– Могу поделиться секретом, – сказал Карл.

Беа внутренне застонала. Она не желала, чтобы Карл изливал ей душу. Никаких преимуществ в положении его доверенного лица она не видела. Откликнувшись негромким мычанием, она предоставила Карлу истолковать его, как ему вздумается.

А он уже пер напролом: