Онлайн книга «Тайны Реннвинда. Проклятие дня»
|
Она открывает дверь шире, позволяя нам войти в трейлер. – Совсем нетрудно, я же делаю это каждый день, – хмыкает Бьорн. Ульрик передает ей мешок и расческу, найденную в комнате Эллы. – А где Сара? – Интересуюсь я с ходу. В гостиной все готово к ритуалу, кругом разложены свечи, амулеты, какие-то книги, на полу расстелены джутовые коврики, а на столе рассыпан пепел. Но вот подруги своей я нигде не вижу. – Я велела ей прилечь. – Анна указывает рукой за ширму. – Сара? – Я кладу на стол могильную землю и отправляюсь туда. Обхожу ширму и заглядываю в уголок, служащий подруге спальней. Трудно назвать это полноценным местом отдыха: на двух квадратных метрах размещаются постель, выдвижной столик, на котором можно делать уроки, полки с книгами, настольная лампа и штанга под потолком, держащая вешалки с немногочисленной одеждой. У нас в съемной квартире во Флодберге балкон был в два раза больше, чем эта клеть за ширмой. – Сара? – Наклоняюсь и отдергиваю одеяло. В следующую секунду в меня вонзаются тысячи ледяных иголок: пусто, на постели никого нет. – Сара! – Я оглядываю комнатушку, ударяю руками по скромным нарядам на вешалке, наклоняюсь под стол. Это глупо, человеку там не спрятаться: просто меня охватывает паника. – Сара! Бросаюсь в уборную: трейлерный туалет не шире того, что бывает в поезде или самолете, но спрятаться там можно. Дергаю дверь, и застываю в изумлении. Подруги внутри не оказывается, зато маленькое окошечко распахнуто настежь. Если встать на унитаз ногами, подтянуться… – Что… – Бьорн спотыкается на полуслове. Влетев за мной следом в уборную, он застывает в изумлении, а затем выплевывает ругательство и выбегает обратно. – Сара! – Кричу я, забираясь на злосчастный унитаз. Из гостиной слышатся крики, ругань. – Сара-а! – Ору я, повиснув на раме. И вижу, как мимо меня в сторону леса пробегает Ульрик, а за ним Бьорн и Анна. – Черт… Я застреваю, не зная, куда лучше сдвинуться – назад или вперед. Пока решаю, их фигуры уже скрываются в лесу. Отталкиваюсь локтями и… кубарем лечу с окна. Палки, камни, мусор – я собираю, кажется, все. Ударяюсь о деревянное полено и замираю на земле, ощутив боль в плече. Черт! Встаю и бегу вслед за остальными в заросли деревьев. Затем останавливаюсь. «Нет, нам нужно разделиться, нужно осмотреть всю территорию – Сара не могла удрать далеко». Я обхожу трейлер по кругу, потом исследую развалины, двигаюсь в сторону города и почти дохожу до оживленной улицы. «Нет, она могла уйти, куда угодно». Вот только зачем? Почему Сара ушла? Что-то выманило ее из дома? Она тоже услышала зов? Я возвращаюсь к трейлеру и сажусь на ступени. Уже смеркается. Достаю телефон и набираю тетю. – Да? – Ее голос звучит тревожно. – Ты где, Нея? Тебя целый день не было дома! Я вздыхаю. – Ингрид, пропала Сара. Мы у нее дома, пытаемся разобраться, что случилось, так что я задержусь, хорошо? – Может, тебе лучше вернуться домой? В том районе небезопасно! – Все хорошо, со мной друзья. Я позвоню, обещаю. И не дожидаясь нового потока нотаций, обрываю соединение. В следующее мгновение из леса показывается Анна. – Я должна была это предвидеть! – Сетует цыганка. Она выглядит растерянной и напуганной. – Нельзя было отпускать ее от себя ни на секунду! Я вскакиваю. – Наверное, она услышала тот же зов. Наверное, Сара не соображала, что делает. – Тогда сейчас она на пути к своей смерти. – Женщина входит в трейлер, я – за ней. Она бросает взгляд на часы. – Скоро ночь, и, значит, они вот-вот встретятся. – Так давайте, скорее проведем ритуал! – Да. Да… – Анна оглядывает стол, затем обращает взор на мешок, лежащий на полу и придавленный у горловины швейной машинкой. Внутри все еще мечется, хотя и уже не так активно, пойманная птица. – А где дхампири? – Вы убежали все вместе. – Тогда нужно ждать его возвращения. Только ему призрак может указать дорогу. – Ждем. Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем из леса, препираясь и обвиняя друг друга, выходят парни. Я бегу им навстречу. – Не нашли? Они виновато крутят головами. Ульрик темнее тучи и выглядит запыхавшимся. – Уже смеркается, нужно быстрее провести ритуал! – Кричу я. И они подрываются, точно по сигналу. – Закройте дверь. – Просит Анна, когда мы вбегаем в трейлер. Цыганка взвинчена до предела, но ей приходится взять себя в руки, чтобы подготовиться к главному действу. – Что теперь будет? Как нам ее спасти? – Голос Улле дрожит. – Бери птицу. – Тихо говорит женщина. Парень бросается к мешку, позабыв о том, что еще недавно боялся даже прикасаться к его содержимому. Он выдергивает горловину из-под машинки и запускает внутрь мешка руку. – Ах, ты… – Изловчившись, парень вынимает бедную птицу. Ульрик держит ее двумя руками: крепко-крепко. Поворачивается к цыганке. В руках у той короткий топорик с острым лезвием. Она берет птицу за горло и, не обращая внимания на ее попытки кричать и сопротивляться, придавливает ее к столу, и… хрясь! Мы замираем. Голова желны откатывается в сторону и падает со стола. А тело еще продолжает дергаться. Мы стоим, словно истуканы, и, не дыша, наблюдаем за тем, как кровь медленно и толчками заливает стол. Едва тельце пернатой жертвы перестает шевелиться, цыганка ловко наполняет ее кровью глиняный сосуд, стоящий на столе, и отбрасывает тушку в сторону, словно ненужную тряпку. – Господи спаси… – Шепчет Ульрик. Я вижу птичью башку на полу. Мощный длинный серо-белый клюв, красная «шапочка» на макушке и выпученные белые глазенки. Ужас… – Всем молчать, – приказывает Анна. – Господь тут ни при чем. Она зажигает свечи, ссыпает в сосуд землю с могилы Эллы, тщательно перемешивает деревянной палочкой, добавляет из какого-то стеклянного сосуда голубоватую жидкость, снова перемешивает, а затем… давясь, пьет. Фу-у-у… Глядя, как цыганка борется с тошнотой, я делаю шаг назад. Меня пошатывает от ужаса, ноги становятся ватными. Я вижу, как сереет лицо Улле, как тени от свечей носятся под потолком, как сгущается тьма, а затем… рука Бьорна ложится на мое плечо, и он не дает мне упасть. «Я тут, я с тобой», – говорят его глаза. |