Книга Тайны Реннвинда. Проклятие дня, страница 59 – Елена Сокол

Хельвин кивает.

– Воистину чудо господне, – причитает Асмунд.

Он обходит кровать, садится на стул по другую сторону от Бьорна и берет племянницу за руку. Та награждает его искренней улыбкой, высвобождает ладонь и проводит ею по его лицу.

Мы замираем в ожидании, и Кайя замирает тоже.

– Теперь она знает. – Через пару секунд хрипло говорит Асмунд и переводит виноватый взгляд на меня.

Я киваю.

– О чем? – Интересуется Бьорн.

Асмунд сглатывает.

– Тебе пора обсудить это с братом. – Многозначительно замечаю я. – Присутствие Анны тоже будет кстати. Возможно, она подскажет вам лучшее решение.

Отец кивает мне и возвращает взгляд на племянницу. Он нежно касается губами ее руки, затем встает и молча выходит из комнаты.

– О чем Асмунд собирается говорить с моим отцом? – Нахмурившись, интересуется Бьорн.

Мне трудно было бы солгать под его пытливым взглядом, да и не стоит этого делать. Пора уже и Бьорну узнать о секрете дяди.

– Асмунд держит в церковном подвале отца Микке. – Тихо говорю я. – В клетке. Мне не повезло случайно обнаружить его там сегодня ночью.

Лицо Бьорна вытягивается и принимает озадаченный вид.

– Он держит в подвале… кровососа?!

– Человека. – Вздыхаю я. – Арвид Линдстрем обратился в живого человека из крови и плоти. Он ест, пьет, потеет, испражняется. Поэтому пастор его и не убил. Строго говоря, потому же и не рассказал твоему отцу.

– Что значит «обратился»? – Бьорн поднимается на ноги. – Умерший и ставший затем вампиром никогда не возвращается к жизни!

Я обвожу взглядом ошарашенных друзей.

– Но это так. И, кажется, мы знаем, почему подобное могло произойти.

– Подожди. – Словно самому себе говорит Хельвин. Он, тяжело дыша, сжимает пальцы в кулаки. – Арвид опасен. Нужно было его убить. Нужно срочно… Как же он мог… – Парень выглядит потрясенным и разъяренным одновременно.

– Кровь Катарины. – Я поворачиваюсь к девушке. – Она исцелила его. Мы с Асмундом полагаем, что именно кровь твоей сестры сделала это с отцом Микке. И сможет сделать с любым другим вампиром, а, может, и иным существом. Мутация ли какая-то, или кровь всех женщин-дхампири обладает этой силой, мы пока не знаем. Нужно ее исследовать.

– Выходит, что в венах Кайи течет мощнейшее оружие? – Ошеломленно произносит Сара.

– Не может быть. – Потрясенно качает головой Бьорн. – Мне нужно присутствовать при этом разговоре. – Он наклоняется к Кайе и гладит ее по плечу. – Прости, сестренка, мне нужно идти, но я еще вернусь.

А затем торопливо покидает комнату.

– Не знаю, в курсе ли Ингрид этой особенности Кайи, – говорю я ребятам, – но она определенно не хотела убивать ее. Хульдра собиралась похитить сестру Бьорна.

– Нея. – Подруга обращает мое внимание на Катарину.

– Похоже, она хочет тебе что-то сказать. – Кашлянув, замечает Улле.

Я поворачиваюсь к девушке. Она действительно смотрит на меня.

– Привет еще раз. – Неловко улыбаюсь я. Потоптавшись на месте, подхожу и сажусь на край постели. – Меня зовут Нея, и мы с тобой, кажется, родственники. Асмунд – мой отец. История запутанная, но…

Мой голос обрывается, когда Катарина кладет свою ладонь мне на лицо.

– Э… ну, хорошо. – брякаю я.

И прочищаю горло.

От ладони девушки идет приятное, вибрирующее тепло.

Сначала мне щекотно, а затем я словно проваливаюсь в какую-то воронку из звуков и образов. Вижу свой приход в Хемлиг, затем нашу первую встречу с Бьорном. Потом, как в кадрах быстрой перемотки, картинки наших встреч на балконе, на арочном мосту, наш с ним поцелуй под дождем, момент смерти и воскрешения Бьорна, а затем я вижу, как глажу медведя по косматой башке и… то, как мы с Хельвином занимаемся любовью в хижине старухи Гили.

Эта сцена замедляется и показывается перед моими глазами особенно красочно и ярко. И тут же обрывается – сразу, как Катарина убирает свою руку от моего лица.

Я набираю больше воздуха в легкие и медленно выдыхаю. Мы с сестрой Бьорна смотрим друг на друга, не отрываясь, и она часто-часто хлопает светлыми ресницами.

– Такие дела. – Выдаю я с неловкостью в голосе.

С пару секунд девушка никак не реагирует, и у меня начинает сводить живот от волнения: непонятно, огорчена она тем, что невольно узнала, или все не так уж плохо. Ясно одно – Кайя шокирована.

Но потом уголки ее губ приподнимаются, а рука ложится на мою руку. Не знаю, одобряет ли она нашу с Бьорном связь или нет, но, если Катарина реально может залезть кому-то в голову, то должна была прочесть в моих мыслях вот что: я люблю ее брата. И как бы неправильно и ужасно это не выглядело для общества, это уже данность.

– Что? Что она сказала? – Не терпится узнать Саре.

– Ничего. – Спешу ответить я. – Видимо, со мной эти штуки не работают.

– А если я загадаю число, ты сможешь его угадать? – Садится на противоположный край кровати Ульрик.

– Я тебя умоляю! – Стонет Сара.

– Я пошутил. – Смеется парень, сжимая ладонь двоюродной сестры.

– Асмунд считает, что кровь Кайи может помочь мне сдерживать внутреннего демона.

– Это вариант. – Оживляется Сара. Опираясь на трость, приближается к окну и замирает у подоконника. – Катарина слишком слаба для переливаний, но можно было попробовать одолжить у нее парочку миллилитров. Кто знает, вдруг сработает?

– Не узнаем, пока не попробуем.

– Нужно посоветоваться с мамой.

Мы оборачиваемся на звук: в комнату входит сиделка.

– Катарине пора отдыхать. – Говорит она, мягко указывая нам на дверь.

– Рада была познакомиться. – Наклонившись к сестре Бьорна, признаюсь я.

– Поправляйся. – Улыбается Сара.

– Постараюсь проведать тебя на днях, – целует ее в щеку Улле.

Девушка провожает нас усталым взглядом, и мы машем ей на прощание. «Мы понимаем друг друга без слов» – вспоминаю я слова Бьорна, бросая на Кайю последний взгляд. Хоть бы предупредил заранее, что все настолько буквально!

Едва мы выходим в коридор, как слышим из гостиной взволнованные голоса.

– Нужно отпустить его к семье. – Настойчиво советует пастор. – Не для этого я держал Арвида полгода под землей.

– Именно из-за твоего малодушия мне и приходится сейчас принимать серьезные решения! – В бешенстве восклицает начальник полиции. – Пристрелить его как собаку, а потом разорвать на части! И дело с концом!

– Он – живой человек. – Напоминает Асмунд.