Книга Запертая в своем теле, страница 36 – Ким Слэйтер

Я пытаюсь забыть страх и печаль в ее глазах, но ни о чем, кроме них, не могу думать.

«У тебя была одна по-настоящему важная задача — заботиться о ней».

Я знаю — я виновата в том, что случилась с Эви.

Это моя вина.

Три года назад

Учительница

Харриет Уотсон давно имела кое-какие подозрения насчет матери Эви Коттер — и теперь окончательно убедилась, что не ошиблась.

Все началось с первого визита в дом: женщина была странно сонливой и, пока они пили чай на кухне, иногда рассеянно замолкала на секунду-другую, но эти паузы никак не были связаны с ходом беседы.

Зато к этому могли иметь отношение неоплаченные счета и превышенный банковский кредит — на столе лежали квитанции. Миссис Коттер не сразу вспомнила, что оставила их на виду, а когда сообразила, то поспешила убрать.

Конечно, это не было прямым доказательством зависимости. Но в сегодняшней беседе, по телефону, она буквально жевала слова. Это было так заметно, что Харриет специально сделала в разговоре большую паузу, давая ей возможность объясниться.

Однако объяснения не последовало. Тони просто молчала до тех пор, пока Харриет не заговорила снова, а значит, не отдавала себе отчета в том, какое впечатление производит. Это ее и выдало.

Постепенно речь женщины становилась все более эмоциональной, так что под конец она едва не плакала, и Харриет поспешила повесить трубку.

Завершив разговор, она села на табурет, на котором обычно завтракала, и уставилась на пятна гнили, покрывшие соседскую изгородь.

Со своего места Харриет видела два носка, болтавшиеся месяц за месяцем на бельевой веревке соседского участка. Хлопковая ткань уже начала расползаться; скоро от них совсем ничего не останется.

Лет пятнадцать тому назад тот дом поделили на четыре квартирки с общей кухней и гостиной, которые теперь сдавали студенткам, но Харриет еще помнила времена, когда в нем жили мистер и миссис Мерчант.

Времена, когда и дом, участок, и даже изгородь содержались в образцовом порядке, забор регулярно обрабатывали креозотом, а на клумбах ни в какое время года не было сорняков. Не то что теперь, когда дурная трава разрослась так, что дорожка от калитки к крыльцу уже превратилась в тропинку, которая того и гляди совсем зарастет.

Да, похоже, в нынешние времена содержание в надлежащем порядке дома и садового участка для многих стало непосильной задачей. Взять хотя бы Коттеров — у них даже подставка для обуви выглядит так, словно вот-вот развалится.

Впрочем, теперь, когда подозрения насчет Тони Коттер подтвердились, не было ничего удивительного в том, почему женщина не может организовать основательную уборку в доме, не говоря уже о том, чтобы обеспечить стабильность дочери.

Невидящим взглядом учительница смотрела в окно и думала о том, что делает малютка Эви, пока ее мать шатается по дому в наркотическом тумане. И какой врач выдает седативные препараты здоровой молодой женщине?

Харриет Уотсон очень серьезно относилась к своим обязанностям, и раз уж она решила взять под крыло Эви Коттер, то не могла закрыть глаза на поведение ее матери. Тем более что этот случай оказался небывалым: мать нуждалась в ее, Харриет, наставлении и поддержке не меньше, чем дочь.

Нужно обязательно выяснить, что происходит в доме номер 22 по Мюриэл-кресент, когда его жильцы запирают дверь.

Харриет почти что не сомневалась: что бы это ни было, оно граничит с преступной халатностью в отношении ребенка.

Три года назад

Тони

В субботу мы с мамой не разговаривали. Правда, она набрала мой мобильный, но я была наверху, а мама поговорила с внучкой и дала отбой.

Это не страшно. Иногда ее лучше оставить в покое, пусть сама разберется со своими обидами.

И вообще, нечего валяться в постели и жалеть себя. Почему бы не провести это время с дочкой? Например, можно поехать в Хакнелл…

— А ты покажешь мне свою работу, мама? — спросила Эви с восторгом.

До чего же приятно было видеть ее такой радостной и энергичной!

— Конечно, покажу, котенок. И познакомлю тебя с моими новыми друзьями.

Пригород Ноттингема — Хакнелл — это не только место упокоения лорда Байрона, великого поэта, но и отличный торговый центр, где можно купить буквально все, чего душа пожелает.

Процветающим ярмарочным городом Хакнелл был, кажется, всегда, но куда важнее то, что там и сейчас сохранилось великое множество магазинов и магазинчиков, и ассортимент товаров в их витринах импонировал мне куда больше, чем то, что попадалось на глаза у нас в Булвилле. Так что эта поездка убивала двух зайцев сразу: порадовать дочку и сделать кое-какие покупки.

Оставив машину на привычном месте, в переулке неподалеку от агентства, я взяла Эви за руку, и мы вместе пошли в город.

Меня буквально распирало от гордости за свою девочку: яркая, живая, она так и сыпала вопросами, а ее речь была необычайно развитой для ребенка пяти лет.

Раньше, до переезда, она всегда была такой — веселой, жизнерадостной. Но почему-то не казалось странным, что прежний характер проявился лишь в выходной, когда перед ней не маячил призрак школы.

Мы послонялись по людной Хай-стрит. Ветер то стихал, то налетал снова, приятно холодя щеки.

Вспомнилось Рождество, и тут же пришла неизбежная мысль: Эндрю больше нет, а значит, нет и той счастливой семьи, в кругу которой мы привыкли справлять праздник.

Впервые за несколько лет я задумалась о празднике для нас с Эви. Немного свободных денег плюс новая жизнь на новом месте могут качнуть чашу весов в нашу пользу и помочь приятно провести время. Нужно учиться с благодарностью думать о том, что есть, а не вздыхать о том, что потеряно.

Мы шли мимо витрин, задерживаясь у тех, которые уже украсили к Хеллоуину, хотя до праздника оставалось еще несколько недель, особенно долго простояв у магазина открыток и сувениров, — дочка увидела костюм ведьмы и никак не могла оторвать от него глаз.

Куплю его ей с первой же зарплаты. Конечно, это обойдется куда дороже, чем исполнение первоначального плана — навестить «Паундуорлд» ^[20], где каждый компонент наряда стоит всего один фунт. Но, черт возьми, разве не для этого я пошла работать — чтобы была возможность баловать своего ребенка?

К слову, о работе. Уже почти у самой витрины агентства Грегори меня посетила мысль: а что, если Бриони там, и ей станет больно, когда я заявлюсь туда с Эви? В последний раз она промчалась мимо, бормоча что-то весьма похожее на угрозы, но хочется верить, это было единичным случаем раздражения.