Онлайн книга «Персидское дело»
– Не надо нам ваших гостинцев, – закричали с берега, – а сперва отдайте то, что вами ещё в прошлом году было обещано. – Есть и такое, – ответил Кирюхин. И приказал сорвать рогожу. Стрельцы её быстро сорвали, и терским людям стали видны те пятьдесят мешков с зерном, которые высокой кучей лежали возле мачты. Терские молчали. – Ну так что? – спросил Кирюхин. Но терские опять ничего не ответили. – А есть ещё и другие гостинцы, – продолжил Кирюхин. – И всё это даром! Терские ещё немного помолчали, а потом сказали: – Проезжайте! И они проехали. И там дороги было три версты, а после Терек поворачивал, и на этом повороте, у самой воды, стояла небольшая деревянная крепость с деревянными же башнями. А за деревянной крепостью, и тоже вдоль реки, стояла ещё одна крепость, уже земляная, с высоким валом, рвом и с деревянными подъёмными воротами. Кирюхин сказал, что деревянная крепость – это государева, а земляная – казачья. – Сейчас посмотрим, кого из них больше, – прибавил Кирюхин. И в самом деле, из обеих крепостей начали выходить люди, и они сходились возле пристани. Пристань здесь была одна на обе крепости, и толпа там всё увеличивалась. И ещё вот что: вперёд государевых людей из государевой же крепости вскоре вышел важный человек в высокой шапке. Кирюхин сказал, что это Иван Губин, здешний государев дьяк, а вот вперёд негосударевых казаков, так назвал их Кирюхин, не вышел никто. Потому что, как сказал Кирюхин, у них это так принято – вперёд круга не высовываться. – А где воевода? – спросил Маркел. – Скоро узнаем, – ответил Кирюхин. И так оно и получилось. Но вначале буса причалила к пристани, Кирюхин сошёл на берег и, обращаясь к Губину, спросил, как у них идут дела. Губин сказал, что идут помаленьку. После чего сразу спросил, как поживают в городе Москве и всё так ли жив и здоров царь и великий князь Фёдор Иванович. На что Кирюхин ответил, что царь великий князь жив и здоров, чего и вам желает, – и тут же прибавил: – А где благодетель ваш Пётр Михайлович? – Это он так спросил про тамошнего воеводу, князя Петра Шаховского. – Благодетель наш Пётр Михайлович, – с достоинством ответил Губин, – десять дней как ушёл на Сунжу, к Сунжинскому городку, и взял с собой людей поболее, дабы сунжинских оборонить. – То-то я вижу, что вас здесь немного, – продолжил Кирюхин и ещё спросил: – А он сказывал, когда вернётся? – Нет, не сказывал, – кратко ответил Губин. – Ладно, – сказал Кирюхин. – Тогда будем справляться сами. Да и дел у нас не так и много. – И обернувшись, велел: – Выносите! Стрельцы стали выносить с бусы мешки с зерном и складывать их на помосте на пристани. Маркел невольно считал мешки. Их получилось пятьдесят. Но потом вдруг вынесли ещё пять. А потом, Маркел ещё сильнее удивился, вынесли ещё три мешка как будто с солью, и один из них был штопаный. Маркел посмотрел на Кирюхина. Кирюхин утвердительно кивнул. Но люди на этот мешок не смотрели, а они уже смотрели на другой мешок, пусть небольшой, но крепкий, кожаный, так называемый денежный. Его нёс Гришка. И отдал его прямо Кирюхину в руки. Кирюхин сразу взял этот мешок, но говорить о нём пока не стал, а начал так: – Все вот эти пятьдесят мешков несите в государеву крепость, это государевы хлебные запасы для его верных стрельцов. А эти пять оставшихся хлебных мешков – это нашим славным вольным казакам царь жалует за просто так, берите! Но никто пока не брал своих мешков – ни государевы люди, ни вольные. Тогда Кирюхин, негромко откашлявшись, продолжил: – А эти три оставшихся мешка – это порох, и царь-государь повелел разделить его вот как: вот этих первых два мешка – это его верным стрельцам, а этот, третий – вольным казакам, – и тут он указал на тот мешок, который Маркел в Казани ножом резал. А теперь он смотрел на него и помалкивал. А все остальные смотрели на последний, денежный мешок. Кирюхин подбросил его у груди и прихлопнул. Мешок сладко чавкнул. Кирюхин усмехнулся, повернулся к Губину и спросил, сколько государев воевода выдал денег тем вольным казакам, которые пошли с ним на Сунжу. Губин сказал, что по рублю. – А сколько он сулил им выдать по приходу? – спросил Кирюхин. – Ещё раз по рублю, – ответил Губин. – Вот! – сказал Кирюхин. – Это воевода. Из своей казны. А государь царь и великий князь Фёдор Иванович, из вот этого мешка велел мне раздать всем вашим вольным казакам по полтине! Просто так раздать! От царской щедрости! – Тут Кирюхин замолчал и осмотрелся. Все молчали. Тогда Кирюхин засмеялся и прибавил: – А тем, кто из вольных казаков захочет переписаться в государевы, тем выдать ещё сейчас же по полтора рубля! С казачьей стороны толпы молчали. Потом один казак воскликнул: – И получается по два рубля всего! А у стрельцов каждый год по четыре, по пять! Почему?! – А ты запишись в стрельцы! – сказал Кирюхин. – Хочешь, езжай в Астрахань, записывайся, а хочешь, я тебя прямо здесь запишу! Мне царь-государь дал на это печатку! – И он показал её, потом прибавил: – И сразу выдам четыре рубля! Вот, я сую руку в мешок! Подходите! В толпе началось движение, но вперёд пока никто не выходил. Кирюхин засмеялся и сказал: – Смелее! Не робейте! Я же не пёс, не кусаюсь! В толпе засмеялись. А тут ещё кто-то сказал нехорошее слово, да в рифму. Засмеялись громче. Потом кто-то из казаков вышел на середину и начал с жаром говорить про то, что, когда они в прошлый раз на шамхала ходили, им ничего не выдали, а дали только писульки, и по писулькам тоже ничего не получили! – Какие писульки? – удивился Кирюхин. – Царь про писульки ничего не слыхивал! И если это правда, то царь за это посрубает кому надо головы! В толпе ещё сильнее зашумели. Это надолго, подумал Маркел, Кирюхин ловок обещать, и сошёл с бусы на пристань. – Маркел Петрович! – послышалось сбоку. Маркел повернулся и увидел стоявшего рядом с ним Губина. Губин радостно заулыбался и спросил, как ехалось. – Слава Богу, – ответил Маркел. – Вот! – подхватил Губин. – Это славно! А у нас такая замятня! Они тут каждый день орут! А скоро будут орать ещё больше! – Отчего это? – спросил Маркел. – В двух словах всего не рассказать, – важным голосом ответил Губин. И сразу спросил: – А ты к нам по какому делу? – А я не к вам, – сказал Маркел, – я в Персию. – За слоном, что ли? Опять? – удивлённо спросил Губин. Маркел утвердительно кивнул. – Эх! – сказал Губин. – Ну да ладно. И тут в толпе закричали – вперебивку, сразу в нескольких местах, а Кирюхин молчал, улыбался. – Уже в ушах звенит, – сердито сказал Губин. – Айда ко мне! |