Онлайн книга «Дети бури»
|
– Где ваши лодки? – Я вас провожу. Кен аккуратно опередил гостя и провел его через кухню к задней двери, быстро пересек лужайку, спустился по ступеням на пляж. В самом центре бухты, в лодочном сарае у причала, на котором Соня в первый раз увидела Блендуэлла, они нашли лодку и катер. Продырявленные. Блендуэлл просто стоял и грустно улыбался, глядя на лодки, камнем лежащие в воде, затопившей лодочный сарай. Внутрь налилось столько воды, что они и правда стали тяжелыми, как камни; заливавшиеся сквозь открытую дверь волны не могли пошевелить лодки. Петерсон, у которого от страха внезапно пересохло во рту, сказал: – Теперь мы действительно попали в хорошую западню. Верно? – Он посмотрел на Блендуэлла, смутился при виде его очевидного безразличия к потере личного имущества и продолжал: – Вы этого ждали, правда? – Мне подумалось, что, раз уж этот человек уничтожил ваше судно и ваш радиотелефон, он мог навестить и мой лодочный сарай. Фактически я считал это весьма вероятным. – Вы чертовски хорошо это перенесли. – Ничего не поделаешь. Блендуэлл отвернулся и пошел прочь от разбитых лодок к дому. Следуя за ним, Петерсон обратил внимание на грязные джинсы и потихоньку начинающие подсыхать пятна воды от лодыжек до колен. – Ходили сегодня на рыбалку? Блендуэлл повернул голову: – Что? Петерсон указал на мокрую одежду: – Я спросил, вы что, ходили на рыбалку? – А, да, на самом деле, ходил. – Что-нибудь поймали? – Ничего. Вернувшись в дом, Петерсон спросил: – Скажите, у вас, случайно, нет оружия? – Почему вы спрашиваете? Билл объяснил: – Думаю, что сегодня в "Морском страже" могут произойти очень неприятные события. Наш приятель определенно находится на острове и собирается скоро сделать свой ход, свой главный ход. Все остальные для него просто пешки, фон для совершения того, что он действительно хочет сделать. Я чувствовал бы себя лучше с оружием в руках. Если с этими детьми, с Алексом и Тиной, в самом деле что-нибудь случится, это будет просто ужасно... – Разве у Рудольфа нет пистолета? – спросил Блендуэлл. – Есть. Но это единственный пистолет на весь дом, вряд ли его достаточно в такой ситуации. Стоило бы нам иметь побольше защиты. – Он надеялся, что собеседник не поймет основных причин, по которым был задан вопрос. Впрочем, Кен снова бросил на Петерсона долгий, изучающий взгляд, как будто пытался что-то выяснить, прочесть мысли, точно узнать, что Петерсон знает (о чем?) или подозревает (кого?), так, как будто это молчаливое исследование представляло для него какой-то личный интерес. В конце концов он сказал: – Нет, у меня нет оружия. – Вы уверены? – Естественно. – Даже не обязательно, чтобы это был пистолет или револьвер. Если есть винтовка... – У нас вообще нет никакого оружия. Я ему не доверяю, – ответил Блендуэлл. – А ваш дед? – В "Доме ястреба" оружия нет. Петерсон понял, что настало время прекратить разговор на эту тему; иначе собеседник мог понять, что его в чем-то подозревают. Он сказал так любезно, как только мог: – Ну что ж, спасибо вам за помощь. – Удачи, – ответил тот. Петерсон вернулся домой с пустыми руками. * * * Закончив свою историю, Билл отпустил подлокотники кресла и сложил руки с красивыми длинными пальцами вместе, как будто рассказ каким-то образом помог ему успокоиться, облегчить душевную боль. Соне он сказал: – По крайней мере, теперь я полностью уверен в том, что у Блендуэлла нет оружия. С ним противник оказался бы вдвое сильнее. Девушке было ясно, что у Петерсона не осталось даже малейшего сомнения в том, кто виновен во всем случившемся. – Конечно, – сказала она, – тот человек, кто бы он ни был, никогда не угрожал совершить убийство с помощью огнестрельного оружия. – И все же мне уже лучше. – Почему вы так уверены, что это Кеннет Блендуэлл? Руки Билла вернулись на подлокотники и сжали их, будто клещи. Он ответил: – Все его поведение вызывало подозрения. Во-первых, он совсем не удивился состоянию своего радиотелефона и лодок. Потом, мокрые до колен джинсы, в которых как будто стояли в воде и занимались тем, что топили лодки. – Он сказал, что ходил на рыбалку, – заметила Соня. – Нет, – ответил Билл. – Я спросил, не ходил ли он на рыбалку, и Блендуэлл это подтвердил – после минутного замешательства. Понимаете, Соня, это я предложил ему алиби по поводу мокрой одежды, оставалось только согласиться со мной. Он это и сделал. – Значит, он лгал? – Точно. – Откуда вы знаете? – На рыбалку обычно не ходят в джинсах. Обычно надевают либо плавки, либо шорты. Или если уж по какой-то непонятной причине все же надевают джинсы, то закатывают их до колен. – Это очень шаткое доказательство... Билл еще не закончил; он прервал девушку до того, как она закончила свою мысль: – Даже если у человека были какие-то бредовые причины ходить на рыбалку в городской одежде, то после этого он не будет расхаживать по дому в мокрых штанах и ботинках, в которых хлюпает вода. Соня кивнула, на этот раз ей уже нечего было сказать. – Когда я спросил, поймал ли он что-нибудь, ответ был "нет" – очень удобная ситуация. Если в он выловил парочку морских окуней или хоть что-нибудь другое интересное, я попросил бы показать их просто из спортивного любопытства. Я знаю, что Блендуэлл это понял. – Вы рассказали об этом Рудольфу? – Первым делом, сразу же после того, как вернулся из "Дома ястреба". – И что? – Он ответил, что это ничего не значит. – Рудольф очень доверяет Кеннету Блендуэллу, – согласилась Соня. – Это почти единственный человек, которому он верит. – В этом вся проблема, – откликнулся Петерсон, – в этой нелогичной вере. – Он встал и начал вышагивать туда-сюда, быстро, нервно, сцепив руки за спиной. – Сэйн становится глухим, немым и слепым каждый раз, когда кто-нибудь указывает на Блендуэлла, и все же именно у него есть самые веские причины желать зла семье Доггерти. – Он повернулся и, взглянув на девушку, повторил: – Глухим, немым и слепым. Ну, по крайней мере, глухим и слепым. Говорить-то на эту тему он говорит, и довольно часто, когда утверждает, что Блендуэлл невиновен. Почему, во имя всех чертей, Сэйн так упорно не хочет реально взглянуть на одну-единственную возможность? |