Онлайн книга «Единственный выживший»
|
– Джо… – Из какой части самолета, Барбара? – терпеливо повторил Джо. – Вряд ли из первого класса и не из бизнес-класса верхней палубы, потому что там установлены сдвоенные кресла. Центральный ряд в экономическом классе имеет четыре кресла в ширину, поэтому эти три кресла относятся либо к левому, либо к правому ряду экономического класса. – Они были повреждены? – Конечно. – Очень сильно? – Как ни странно – не очень. – А следы огня? – Не везде. – А где именно? В каких местах? – Погоди, Джо, дай-ка вспомнить… Честно говоря, сейчас мне кажется, что на них было всего несколько небольших подпалин и пятен сажи. – Ну а обивка, Барбара? Не была ли она совершенно целой? Широкое лицо Барбары помрачнело. – Джо, – строго сказала она. – В этой катастрофе никто не уцелел. – В каком состоянии была обивка? – настаивал Джо, и Барбара сдалась. – Ну, мне помнится, она была слегка разорвана. Ничего серьезного – На ней была кровь? – Я не помню. – Тел на сиденьях не было? – Нет. – А частей тел? – Нет. – Привязные ремни сохранились? – Этого я не помню. Наверное – да. – Но если ремни сохранились и если в момент удара они были пристегнуты… – Это смешно, Джо! – Мишель и девочки летели экономическим классом, – сказал он. Барбара прикусила губу и отвернулась. Некоторое время она смотрела куда-то в сторону, потом промолвила тихо, почти ласково: – Джо, твоих родных не было на этих сиденьях. – Я знаю это, – уверил он ее. – Я знаю. Но как же он хотел этого!.. Барбара снова посмотрела на него. – Они умерли, – сказал Джо. – Насовсем. Я не питаю никаких надежд, Барбара. – Значит, ты имеешь в виду эту Розу Такер? – Если я сумею узнать, где было ее место в самолете, и если оно было либо с левой, либо с правой стороны в экономическом классе, то это будет доказательством! – Доказательством чего? – Того, что она говорила правду… – Слабенькое доказательство… – с сомнением заметила Барбара, но Джо ее не слушал. – Доказательством того, что она осталась в живых! Барбара снова покачала головой. – Вы не встречались с Розой, – с легким упреком сказал Джо. – И никогда не видели ее. Она – не какая-нибудь пустышка, обманщица. В ней чувствуется сила… внутренняя сила. Налетевший ветер принес с собой резкий запах озона – тот самый запах, который предшествует моменту, когда расшитый молниями занавес туч поднимается и на сцену выходит дождь. Голосом, в которым звучали одновременно и сочувствие, и ласка, и отчаяние, Барбара сказала: – Они падали с высоты четырех миль, Джо, падали почти отвесно, носом вниз, и Роза Такер была внутри этого чертова самолета, который взорвался, словно тонна тротила… – Я вполне это понимаю. – Господь свидетель, Джо, я вовсе не хочу лишний раз причинять тебе боль, но… Ты понимаешь? И после всего, что я тебе рассказала, продолжаешь верить?.. Эта Роза Такер оказалась в эпицентре взрыва огромной разрушительной силы. Он превратил крепчайший гранит в пыль, в пар! Экипаж и другие пассажиры… их плоть в считанные доли секунды была буквально начисто сорвана с костей, словно их кипятили неделю. Людей буквально разорвало, разметало, раздробило на части; даже кости и те ломались, как зубочистки. Пока самолет еще продолжал вспахивать землю, мельчайшие капли керосина, рассеянные в воздухе, как утренний туман, взорвались. Огонь был везде, Джо. Это были гейзеры огня, реки огня, целые океаны бушующего пламени, от которого невозможно было укрыться, так что я очень сомневаюсь, что твоя Роза Такер сумела невесомо опуститься на землю, словно пух одуванчика, и пройти невредимой сквозь этот огненный ад. Джо посмотрел сначала на небо, потом – на землю под ногами и подумал, что земля кажется гораздо светлее облаков. – Если вы когда-нибудь видели кадры, снятые в городах и поселках, разрушенных торнадо, – медленно начал он, – то вы, несомненно, обратили внимание, что, хотя все дома и постройки превратились в мусор, который можно спокойно просеивать через дуршлаг, в самом центре оставленной ураганом пустыни стоит один совершенно целый или почти неповрежденный дом. – Это явление природы, каприз, флуктуация погоды, – согласилась Барбара. – Но в нашем случае, Джо, действуют неумолимые законы физики, которые не знают исключений, и главный из них – закон земного притяжения. Физика не подвержена случайностям и капризам. Если бы весь этот твой город падал с высоты четырех миль, то в нем не осталось бы ни одного целого дома. – Родные и близкие погибших… Роза показала им что-то такое, что подбодрило их, вновь пробудило их интерес к жизни. – Что же это было? – Я не знаю, Барбара. Я должен увидеть это сам, и я хочу, чтобы она мне показала то же, что и им. Но дело не в этом… Дело в том, что все они поверили Розе, когда она сказала, что была на борту этого самолета. И это не просто вера… – добавил он, вспоминая сияющие глаза Джорджины Дельман. – Это глубокая убежденность! – Тогда она мошенница, которая не знает себе равных ни в наглости, ни в силе убеждения. Джо только пожал плечами в ответ. В нескольких милях от них двузубый камертон сверкающей молнии задрожал, завибрировал, запел и разорвал темноту штормовых туч. С востока к лугу неумолимо подступала стена дождя. – Ты не производишь впечатления глубоко религиозного человека, – продолжала Барбара. – Во всяком случае, мне почему-то так кажется. – Это так, – согласился Джо. – Мишель каждую неделю водила девочек в воскресную школу и в церковь, но я не ходил с ними. Пожалуй, это было единственным, в чем я не принимают участия. – Ты относишься к религии враждебно? – Совсем нет. Просто она мне неинтересна. Я всегда был равнoдушeн к Богу ровно настолько, насколько, как мне казалось, Он был равнодушен ко мне. Но после катастрофы… после гибели Мишель и девочек я сделал только один шаг на пути своего духовного развития – шаг от безразличия к неверию. На мой взгляд, представления о милостивом, милосердном Боге просто невозможно как-то увязать с тем, что случилось с пассажирами этого самолета… и со всеми теми, кто проведет остаток своей жизни, тоскуя по ним. – Если ты такой атеист, то почему ты так упорствуешь? Что заставляет тебя верить в это чудо? |