Онлайн книга «Призраки долины папоротников»
Святая Бригитта, где он и что с ним случилось? В тот же момент он вспомнил дом Андервуда и двух незнакомцев, желавших отнять тетрадь в красной обложке. Андервуд... Что эти люди сделали с ним? Эден пошевелился, пытаясь понять, где находится, но отчетливо понял только одно: его куда-то везут. От каждого толчка на дороге его голова взрывалась искрами звезд и нещадно болела. Вдруг кто-то застонал рядом с ним, зашевелился... – Мистер Андервуд, это вы? – с надеждой произнес молодой человек. И услышал еще один стон, перешедший в хриплое: – Не уверен, что это все еще я... Где мы? – Нас как будто куда-то везут. Что вы помните из последнего? Андервуд ненадолго притих, явно припоминая случившееся. – Помню, как мы боролись с тем первым громилой, катаясь по полу гостиной, а второй, подойдя сзади, должно быть, огрел меня чем-то по голове. Помню боль, и как меня подхватили подмышки и поволокли вон из комнаты... Потом – темнота. – Они забрали дневник? – без надежды на лучшее осведомился молодой человек. – Уверен, что так. Мои руки связаны, и вряд ли он мог сейчас оказаться в кармане моего сюртука... – Мне очень жаль, мистер Андервуд, – сказал ему Эден. – Я должен был раньше предупредить вас: Магнус Стаффорд нанял специального человека, чтобы за вами следить. Именно это я и хотел вам сказать в самом конце, но не успел... Они помолчали, трясясь на особенно жестких ухабах, а потом его собеседник сказал: – Вашей вины в этом нет, мистер Аддингтон, кроме того, я даже по-своему рад этому нападению. – В голосе говорившего слышалось странное воодушевление. Эден ненароком подумал, что беднягу Андервуда приложили по голове слишком сильно, чему радоваться в нынешних обстоятельствах Эден совершенно не понимал. Кроме того, происходящее пугало его... Неизвестность пугала его. Куда их везут? Почему? И зачем... – Что именно радует вас, мистер Андервуд? – поинтересовался он у мужчины. – Только то, мой друг по несчастью, что ради ничего не стоящих записей Стаффорды вряд ли пошли бы на такие крайние меры, а значит... в дневнике что-то есть. Что-то по-настоящему важное! И Эден напомнил: – Но его у нас больше нет. – Однако, я знаю, в каком направлении двигаться, и это самое главное. Нет, Эден не мог понять этого фанатизма: их везли неизвестно куда с совершенно неясной им целью и думать о каком-то возмездии казалось ему мало того, что неуместным, так еще и безумным. – Вы можете двигать ногами? – спросил он вместо ответа на последнее утверждение собеседника. – Было бы неплохо понять, где мы находимся. Или хотя бы избавиться от мешков... Я едва в нем дышу. – Сейчас попробую. – Андервуд завозился где-то под боком у Эдена и вскоре сказал: – Не получается. Хотел скинуть мешок, но не выходит. И Эден снова спросил: – Как полагаете, что нас ждет? Андервуд отвечать не спешил, и Эден кивнул сам себе: хорошего – ничего. Если бы этим двоим нужна была только тетрадь, их бы бросили в доме... Умереть же вот так ни за что ни про что казалось таким... до банальности глупым. Кэтрин так и сказала бы: «Только ты, младший брат, был способен умереть так банально». А ведь это она во всем виновата... Как ни крути, Кэтрин Аддингтон – сосредоточение неприятностей! Бедная Кэт... и родители... Стоило Эдену пожалеть себя, как ход экипажа замедлился, и вскоре он вовсе остановился. Распахнулась какая-то дверь, пахнуло свежестью... Эден подумал, что пахнет морем... И не просто соленым бризом, как на любом морском берегу, а именно ароматом его родных мест: солью, смешанной с терпким запахом разнотравья лугов, и папоротниками. Он решил, что придумал себе этот запах... чтобы меньше бояться... – Эй, поднимайтесь, я слышал, что вы оба очнулись! – произнес один из нападавших и толкнул Эдена в бок. – Выходите. Хватит разлеживаться, красотки! – Последовал грубый смешок, и его подняли на ноги. Те не держали, и Эден начал заваливаться на бок, пока грубые руки не подхватили его. – Развяжи ноги, балда, – гаркнул Второй. – Далеко не убегут... не успеют. Их точно убьют, уверился Эден, и даже срезанная веревка не вернулся устойчивости его враз ослабевшим ногам. – Давайте, вперед! – Тычком в спину его подтолкнули вперед, и Эден с ужасом сделал шаг. Потом еще шаг, еще... – А теперь ты, этот, – кажется обращались не к нему – к Андервуду, – беги, если сможешь. – И оба загоготали. Эден не знал, побежал ли Андервуд или остался стоять – сам он как будто оглох от гремевшего в ушах сердца – только грянул еще более оглушительный выстрел, и ему захотелось рухнуть на землю и прикрыть голову руками. Но он не позволил себе этого сделать: он не хотел умирать, словно трус, нет, только не так – и остался стоять, вздернув трясущийся подбородок. Прошла минута, другая – никто не стрелял. Они, что ли, забыли о нем?! Вот уж вряд ли. И вдруг Эден различил сквозь грохот сердца в ушах звук отъезжавшего экипажа... Что происходит? Он ничего не видел в надетом на голову мешке, но вдруг понял, что может снять его. – Мистер Андервуд? – позвал он, дергая головой. – Мистер Андервуд, где вы? Неужели тот выстрел... – Аддингтон, вы тоже живы?! – прозвучал удивленный голос в ответ. – Слава богу! Я думал, они вас застрелили. – Я думал, они сделали это с вами, – отозвался на это Эден и, наконец, избавился от мешка. Они стояли у кромки темного леса, и полоска зари на востоке начинала светлеть, предвещая начало нового дня. Андервуд, находясь в паре десятках шагов в стороне, тоже стягивал с головы грубую мешковину... Экипаж, увозивший обоих мужчин, маячил далеко на дороге, едва различимый в предрассветных сумерках. – Почему они нас отпустили? – спросил Эден, глядя вслед крохотной точке. – Меня интересует другое: почему, не желая нас убивать, они все-таки притащили нас в это место? Еще и заставили думать... – Хотели нас напугать? – предположил Эден. – Отворотить от дела Стаффордов... Мистер Андервуд почти зарычал: – Если им кажется, что эта жалкая инсценировка заставит меня отступиться, они жестоко разочаруются. Теперь я лишь полон еще более непоколебимой решимостью докопаться до правды! – Для начала нам бы хотя бы развязать руки, – охладил его пыл молодой человек. Те были стянуты знатно, так крепко, что Эден едва чувствовал пальцы, и Андервуд, тряхнув головой, впервые оглянулся по сторонам. |