Книга Excommunicado, страница 67 – Ди Темида

И только в этот момент понимаю, что больше не слышу мотоциклы. Подпрыгиваю на месте, больно ударившись лбом, когда Энтони на всей скорости поворачивает, под натужный визг шин и колодок, и случайно попадает в какую-то яму.

Чувствую, как, выровняв машину, даёт по газам вновь, и полиция медленно так же глушится где-то справа.

— Можно я… — робко спрашиваю Альваро, надеясь, что он услышит меня сквозь ночной ветер, теперь вовсю гуляющий по салону.

— Сиди тихо, Джейн. Не поднимайся, пока не скажу.

И машина погружается в ещё большую тьму, как если бы мы заехали в некий гараж, — Энтони действительно через минуту стремительно тормозит.

— Выжидаем полчаса, и в аэропорт, — с нескрываемой яростью в голосе говорит Альваро, и это последнее, что оседает в ушах.

Слетевший с катушек организм, который методично добивали в последнее время крайне неприятные факты, встречи и события, почему-то решает отключиться именно сейчас — почувствовав подкатившую тошноту, я закрываю глаза и даю унести себя во мрак.

***

Похлопывающие движения по щекам вынуждают оставить столь заманчивое забытье и вернуться в крошащуюся реальность. Моя голова покоится на коленях Альваро. Убедившись, что я постепенно, медленно моргая, прихожу в себя, он тихо проговаривает, склонившись:

— Ещё пятнадцать минут, и мы на месте, Джейн.

Я вновь замечаю всё те же несколько впившихся осколков на его лице, еле борясь с желанием дотронуться и вытащить, однако мне и самой сейчас не помешало бы для начала полностью прийти в себя. По ладоням проходит мелкая дрожь, когда вспоминаю всё, что произошло. Тяжело вздохнув, чувствую, как глотку саднит от сухости, а сознание умудряется раскачиваться, несмотря на моё полулежачее положение. Но я всё равно, морщась, приподнимаюсь и кое-как усаживаюсь рядом с Альваро — кусочки стекла спадают с одежды и с переливающимся хрустом ломаются под ногами. Коврики словно усеяны дорожками драгоценностей.

Осмотревшись и настороженно прислушавшись, понимаю, что хоть молчаливо напряжённый Энтони и гонит под семьдесят миль в час, нас больше не преследуют — ни неизвестных на мотоциклах, ни полиции. Мы въезжаем в Квинс — кажется, пересекаем одноимённый бульвар. Понаблюдав за местностью в неприкрытое более окно, в раме которого узорчато торчат остатки стекла, окончательно понимаю, что мы едем в Ла Гуардию.[2]

Освежающий ветер налетает на волосы, взъерошив их, и, отведя одну назойливую прядь от губ, я поворачиваю голову обратно к изучающему меня Альваро. Кутаюсь в его пиджак, который был накинут, очевидно после, на мои колени, и понимаю, что, скорее всего, буду пахнуть его духами. На дне тёмных глаз, направленных на меня, я вижу довольство и одобрение на свои движения и не могу не схватить за хвост непрошенную мысль о том, что их обладатель чертовски хорош в одной лишь рубашке.

— Ты как?

— Это я должен спросить у тебя, — криво усмехается Альваро, пальцем коснувшись осколка на своей скуле, но ни одной эмоцией не выдавая своих ощущений.

Непревзойдённая выдержка. Словно не он получасом ранее избежал гибели.

— Я привыкла к тому, что моя жизнь — сплошная трагедия, поэтому никак не ожидала быть в роли героини боевика, — подхватывая его усмешку, устало откидываюсь назад и сама прислоняюсь к мужскому плечу.

Это становится необходимостью. Частью чувства безопасности.

— Ну вот, видишь… — слышу задорные нотки в бархатном тоне Альваро и боковым зрением ловлю то, как он достаёт из кармана брюк тёмный платок и вытирает ссадины на ладонях. Пистолет лежит на кожаной обивке между его разведённых ног. — Для первых съёмок ты ещё хорошо держалась. Главное, что без ранений.

Скосив глаза на панель бортового компьютера, виднеющуюся между передними креслами, замечаю на часах половину первого ночи. И даже короткое беспамятство не отбивает хлынущее к векам желание уснуть — кажется, тело и ментальность исчерпали все ресурсы на сегодняшний день. Упади сейчас рядом ракета, всё равно не стану ей противостоять.

— Наивно было предполагать, что они не нападут…

Свистящий по салону ветер уносит мои слова и вынуждает зябко передёрнуть плечами. Я неспешно, словно ничуть не смущает раскрытое обзору бельё, начинаю застёгивать пуговицы на блузке. Поправляю накинутый пиджак, в котором тону.

Наверняка со стороны я и Альваро выглядим невероятно гротескно — почти что Бонни и Клайд.

— Нет, Джейн, наивно было предполагать, что они нападут не сегодня. Центр Нью-Йорка, публика, полиция сплошь и рядом — я полагал, он не рискнёт.

— Он? Считаешь, что Райли не при чём? — приподнимаю я бровь, хоть и Альваро не видит этого.

— Они оба при чём. Но то, чему, к сожалению, ты стала свидетельницей, в первую очередь дело рук Монтеры, — опаляющая ненависть, исходящая от Альваро, осязаемо сжимает пространство. — Не знаю, что именно он хотел, — лишь запугать или сразу убить, но действовал как всегда грубо и не особо обдуманно.

— Как всегда? — это режет слух, но, спустя долгую паузу, я не получаю ответ и утомлённо проговариваю: — Не знала, что ты носишь пистолет.

— Энтони носит… А это так… — поправляет меня Альваро, поднимая чёрный матовый огнестрел. — Мера предосторожности. Как видишь, пригодилось.

Он ловким движением передёргивает затвор, отчего я ёжусь, ставит на предохранитель, и мне приходится слегка приподняться, чтобы дать Альваро возможность убрать ствол назад, за пояс.

— Не люблю огнестрельное оружие, — слышу я, повернув к нему голову, и замечаю помрачневшее выражение лица. — Слишком быстрая, почти снисходительно даруемая смерть. А подобные Монтере не достойны снисхождения.

Решив больше не пользоваться гостеприимством его плеча, поворачиваюсь полностью и, подложив под себя ногу, согнутую в колене, прислоняюсь боком к обивке. Теперь мы смотрим друг другу в глаза — взгляд Альваро нечитаем, а мой, наверняка, выражает бескрайнее опустошение. Чувствую себя выжатой и перемолотой вконец. Но всё равно осмеливаюсь тихо сказать, дабы разбавить молчание:

— Твои царапины стоит обработать.

Он усмехается, вдруг дюйм за дюймом следуя взглядом по моей блузке и так же медленно поднимая его обратно. В этом нет ни грамма дешёвой пошлости, блеклого флирта или глупого кокетства — лишь живой, необузданный интерес. Ко мне, моим словам и к завуалированной заботе, которую и я от себя не ожидала.

— Займусь этим в самолёте.

— Куда, кстати, мы летим? — я понимаю, что оставаться в городе сейчас опасно, поэтому так мирно принимаю ультимативность в тоне Альваро, в котором вдогонку проскальзывает загадочность:

— В Марбелью.

***

Устав сидеть в машине, где я коротаю время, пока Альваро и Энтони вместе с персоналом уже сорок минут тщательно проверяют каждый уголок частного самолёта, всё же решаю выйти к ангару.