Онлайн книга «Имя мое легион»
|
Он опустил глаза вниз. Жалко, что безразличная вода так быстро смывает эти следы на песке. Он оглянулся назад. Там следы бесследно исчезли. Посередине обрыва выступал вперед тенистый уступ-островок, где рос большой старый клен. Его корни не давали земле осыпаться, и вокруг дерева получилась маленькая площадка. Неожиданно для самого себя он тихо окликнул: – Нина… – Что? – Видишь вон ту площадку? – Вижу. – Давай залезем туда. – Зачем? – Я хочу тебе что-то сказать. – А почему именно там? – Чтобы нам никто не мешал. Как в орлином гнезде. Они вскарабкались по обрыву, добрались до одинокого клена и улеглись плашмя на глинистой земле. Эта площадка уже давно служила убежищем для влюбленных парочек. Внизу переливалось на солнце озеро. Вверху тихо шелестели листья старого клена. Здесь хорошо было смотреть вдаль и мечтать. – Ну… – сказала Нина. – Скоро это дерево свалится вниз, сказал он. – Жалко… – Почему? – Так… Опять не останется никакого следа… О том, что я хочу тебе сказать… Она положила свою теплую ладонь не его руку и тихо погладила, поощряя сказать то, что будут знать только старый клен да проказник-ветер. – Когда я тебе это скажу, пожалуйста, не говори мне ничего… Ни да, ни нет… Только выслушай и прими к сведению… Хорошо? Девушка продолжала ласкать его руку. Ее глаза смотрели вдаль мечтательно и задумчиво. – Видишь ли, Нина, – медленно сказал он, – мне кажется… что я люблю тебя… И я был бы очень счастлив, если бы ты стала моей женой. Со старого клена упал маленький листик и, покружившись в воздухе как молчаливый свидетель, опустился между ними на землю. Нина взяла его и стала рассматривать, словно отыскивая в его падении какой-то тайный смысл. Потом она поднесла его к губам, лаская маленький листик как живое существо. – Хорошо здесь, – тихо сказала она. – Так хорошо, как редко бывает в жизни. Откуда-то с кручи по обрыву посыпалась струйка песка, там шмыгнула ящерица в погоне за мухой. Нина вдруг почувствовала телом сырость земли, на которой они лежали. От горячего солнца и влажной земли исходил какой-то призывный запах. Мать-сыра земля звала куда-то, к чему-то, зачем-то. К тем таинствам жизни и смерти, которым повинуется все живое. И эта ящерица. И эта муха. Нина прижалась голым телом к земле и прошептала: – Знаешь, что я тебе скажу… – Нет, лучше не говори. – Я никогда не думала, что это… что это так хорошо. Я всегда боялась… – Чего? – Этого. Боже, а теперь я так счастлива. Если бы ты только знал, как я счастлива… Она положила ему голову на плечо: – Ты такой большой, добрый и смешной. Другие делают предложение вечером, при луне, а ты в полдень, на солнцепеке. Но так даже лучше. Скажи, а что мы будем делать, если… если поженимся? – Все, что ты хочешь. – Сейчас я хочу есть, – счастливо засмеялась девушка и вскочила на ноги, – Пойдем обедать! Они спускались по обрыву, взрывая сыпучий песок и держась, как дети, за руки. Вслед за ними катались мелкие камешки. Нина оглянулась на площадку, где они только что лежали. – Теперь я люблю и это дерево. Оно знает нашу маленькую тайну. Знаешь, что мне еще хочется? – Что? – Чтобы теперь жизнь шла медленнее. – Зачем? – Чтобы счастье не ушло так скоро. К вечеру все собрались в столовой у героя Перекопа, который теперь стал князем Сибирским. Князь недовольно хмурился и молчал. Чтобы наладить с ним дипломатические отношения, Борис завел разговор про его бывшие героические дела. Князь Сибирский сразу оживился и гордо выпятил свою узкую грудь. Затем Борис стал делать ему такую рекламу, что скоро даже сам герой засмущался. – А помните, товарищ командарм, – взмахнул рукой Борис, – когда ваша конармия скакала – ведь вся земля дрожала! – Немножко, немножко, – соглашался герой. – Подрагивала. – А помните ваш портрет на белом коне? – Да, да, и с шашкой наголо, – вздыхал герой. – Я слышал, что скоро этот портрет выставят в Музее революции, – фантазировал Борис. – Вместе с тем роялем, на котором вы под этим портретом Шопена наигрывали. Помните, вся улица слушала? – Это я только двумя пальцами играл, – поддакивал герой. – А вот когда я всеми десятью играл, так аж дом шатался. Но откуда вы знаете про меня такие интимные подробности? – Ну тогда вас вся Москва знала. Что там Москва – вся страна. Кончилось это тем, что сияющий князь Сибирский обнял Бориса, как родного брата, и попросил заезжать почаще. Когда на дворе стемнело, Нина за спиной Акакия Петровича подмигнула Борису и выскользнула на веранду. Он вышел следам за ней. – Пошли… – шепнула девушка. – Куда? – На берег… Там теперь никого нет. – А что там делать? – Угадай… – Купаться хочешь? – Нет, целоваться… Бывшая спящая красавица вызывающе засмеялась и побежала в темноту. – Только осторожней, здесь кругом крапива. Когда они подошли к дырявой лестнице, она взяла Бориса за руку и уверенно, как опытная блудница, повела его вниз, предупреждая, где не хватает ступенек: – Я здесь в прошлом году на каждой ступеньке целовалась… Каждый вечер… – С кем? – Это секрет… Осторожно, не сломай себе ногу. А то будешь такой же хромой, как князь Сибирский. Где-то внизу плескалась невидимая вода. Кругом попискивали комарики. Вдруг Нина почувствовала, что Борис идет сзади и смеется. – Что ты там ржешь? – Так… Забавно все это. – Глупенький ты мой. Тебе не смеяться, а плакать нужно. Подул легкий ветерок, и от воды потянуло сыростью. Нина вздрогнула и прижалась к Борису. – У тебя руки такие теплые. Значит, и кровь горячая. Он обнял ее, лаская губами ее волосы и нежную кожу на шее. Девушка медленно подняла голову, и он почувствовал ее дыхание. – А ты знаешь, что меня называют белладонной? Ты не боишься? – Нет, – улыбнулся он, – Я ничего не боюсь. Знаешь, кто я такой? – Кто? – Я подозреваю, что я любимец богов. – Да, ты действительно любимец богов, – вздохнула Нина. – Но таких, как я, боги не любят. |