Онлайн книга «Имя мое легион»
|
Хм, и Нина судорожно жалуется, что она хочет любить, хочет, но… Словно ей что-то мешает. Щебечет, захлебываясь, про какую-то другую любовь, но… что-то скрывает и недоговаривает. Так что же? Считать Нину только поэтому ведьмой? В справочниках по сатановедению стоит, что договор с дьяволом может быть на несколько лет или на всю жизнь и что подписывается он кровью: «Иногда, в случае тех, кто еще молоды, договор заключается на короткое время, но потом он в с е г д а возобновляется». Сбоку приписка рукой красного папы Максима Руднева: «Это фрейдовская „девическая влюбчивость“, которая якобы совершенно безопасна». Итак, отец психоанализа – папа Фрейд говорит совсем не то, что средневековый папа Иннокентий Восьмой и его ученые монахи. Кому из них верить? Средневековым суевериям или современной науке? Однако средневековые монахи не сдавались. Они утверждали, что после подписания договора с дьяволом этот хитрец старается припечатать на теле ведьм и ведунов свою специальную печать – «особенно на тех, от кого он ожидает постоянства». Эта печать дьявола или метка ведьмы представляет собой нечто вроде черного или красноватого родимого пятна различной формы и оттенков. Иногда в этом месте тело опускается как пустое. Ага, вот оно – в этом месте тело опускается как пустое! Просто средневековые красотки, так же как и Нина, вырезали свои родимые пятна. Вполне естественно. А ученые монахи называли их ведьмами и отправляли на костер. «Это потому, что монахи женщин не любят, – думал Фома Неверный. – Но я-то не монах!» Все это самые обычные родимые пятна, пигмент на коже, у одних больше, у других меньше. Вон у комиссара Соси Гильруда не то что пятно, а весь бок черный, как у негра. Хорошо, что Сося не родился в средние века. А то поджаривался бы он на костре инквизиции. Фома Неверный пробежал глазами по писаниям Роберта Хинка, настоятеля церкви в Аберфойле, который в 1691 году в своем трактате «Тайное содружество» писал так: «Печать дьявола у женщин ставится чаще всего в самых укромных местах – на груди или половых органах». «Тьфу, черт! – подумал Борис. – На груди – опять совпадение». Значит, с такой меткой на груди в средние века Нина тоже попала бы на костер. Хорошо, что она родилась в 20 веке, когда миром правит не папа Иннокентий Восьмой, а добрый папа Фрейд. Быстро летит время, а особенно когда люди влюблены. Нужно было уже готовиться к отъезду, и Борис предложил Нине переговорить с родителями. Но она решила, что лучше сделает это сама. – Приезжай завтра к нам на ужин, – сказала она. – Там мы все и обсудим. В переулке Энтузиастов атмосфера была немножко напряженная. Милиция Ивановна накрывала стол к ужину и старалась не смотреть по сторонам. Акакий Петрович, как обычно, дремал в своем продранном зеленом кресле, зажав в кулаке баночку с пилюлями против меланхолии. В ожидании ужина Нина поманила жениха в свою комнату. Ту самую, которая раньше запиралась от него так тщательно, словно там мастерская фальшивомонетчиков. Закрыв дверь, Нина села на кушетку, поджала под себя ноги и сразу приступила к делу: – Я люблю тебя, Борькин, и хочу быть твоей женой. В этом нет никакого сомнения. Но перед этим нам нужно еще о многом поговорить… – О, конечно, – согласился жених. – Так вот… Первое… Перед тем, как жениться на мне, ты должен считаться с возможностью развода. – Откровенно говоря, об этом я не думал. – Так вот, подумай. – Но почему? – Я очень и очень требовательна к себе и моему мужу. И может быть, мы не сойдемся характерами. Теперь второе. Как ты думаешь обставить свою… или, скажем, нашу квартиру в Вене? – Ну, это мы решим совместно. – Хорошо. Как насчет спальни? – О, на этот счет не беспокойся. В Вене есть прекрасные двуспальные гарнитуры. – Вот этого-то я и боялась. Ни в коем случае! Категорически! – Но почему? – Это ужасно безвкусно! И старомодно, и непрактично. И вообще глупо. Кроме того, я люблю свободу. – А как же ты хочешь? – Сделаем в смешанном стиле. Модерн! – То есть? – Так, чтобы спать в отдельных комнатах. И будем ходить друг к другу в гости. То ты ко мне, то я к тебе. Как все культурные люди. Понимаешь, чтобы у нас была свобода. Во всяком случае, на первое время. А там посмотрим. Пока Нина планировала их будущую жизнь, жених сидел рядом и любовался ею. Вот оно, так близко: высокая девичья грудь, тонкая талия, полные красивые ноги и тяжелые бедра здоровой самки. Ни много, ни мало. Как раз то, что в искусстве называется каноном. Не женщина, а богиня. Нежная шея в вырезе белой блузки и такая холеная, почти прозрачная кожа, которую так хорошо целовать. Да, лучшего не найдешь. И все это теперь его. И он опять чувствовал себя любимцем богов. – Теперь третье, – продолжала богиня. – Я не хочу быть просто домашней хозяйкой. Я хочу еще поучиться и поработать. Поэтому я не хотела бы сразу иметь детей. Ну, скажем, первые три года. Как насчет этого? Любимец богов пожал плечами: – О таких подробностях я, признаться, не думал. Обычно женщины первые хотят детей. А мне в общем не к спеху. – Вот и прекрасно. Тогда подождем лучше годика четыре-пять. Ведь у большинства людей дети получаются просто потому, что они не, знают, как этого избежать. Но мы-то люди культурные. – Хорошо, – сказал любимец богов. – Теперь у меня один вопрос. Через неделю я должен улетать. Как ты? – Так быстро я не могу. Сначала мне нужно вылечить папку. Иначе он тут один с ума сойдет. Потом мне нужно еще разделаться с работой. Я приеду позже. – Но тогда нам нужно зарегистрироваться. – Зачем? Мы сделаем это в нашем посольстве в Вене. Это будет даже оригинальней. Но, имей в виду, пока мы не зарегистрируемся и пока ты не устроишь квартиру, как полагается, жить я с тобой не буду. Ведь княгиня Лиза с мужем тоже в Вене. На первое время я остановлюсь у них. – 0-ох, – вздохнул любимец богов. – Опять эта чертова княгиня Лиза. Потом они стали обсуждать, как будет выглядеть их будущая квартира. Вдруг богиня встрепенулась: – Да, самое главное чуть не забыла. Я еще хотела бы изучить другую специальность. – Какую? – Искусственное осеменение… – Что-о-о? – Что же тут такого особенного, – мягко улыбнулась богиня. – Это теперь очень модно – искусственное осеменение животных. – Так ты что, хочешь стать зоотехником? |