Книга Лицо страха, страница 2 – Дин Кунц

— Полиция.

Она не ответила.

— Мисс Маури! Вы здесь?

— Что случилось?

— Некоторые проблемы там, где вы работаете.

— У меня никогда не было проблем.

— Я не так выразился. Проблема не затрагивает вас. Но вы могли видеть что-нибудь важное. Вы могли быть свидетелем.

— Чего?

— Для объяснения необходимо некоторое время.

— Я не могла быть свидетелем. Только не я. Я ничего не видела.

— Мисс Маури, — строго произнес он, — если я должен получить ордер, чтобы задать вам ряд вопросов, я его получу.

— Как я могу быть уверена, что вы действительно из полиции?

— Нью-Йорк, — произнес Боллинджер с некоторой досадой. — Разве это не удивительно? Один подозревает другого.

— Приходится.

Он кивнул.

— Возможно. Послушайте, мисс Маури, у вас есть цепочка на двери?

— Конечно.

— Конечно. Накиньте цепочку и приоткройте дверь. Я покажу вам свое удостоверение.

Она неуверенно накинула цепочку. Это позволяло открыть дверь не более чем на три сантиметра. Он показал удостоверение.

— Детектив Боллинджер, — сказал он. Нож у него был в левой руке, прижат плашмя к пальто, острием вниз.

Она выглянула в узкую щель. Затем с минуту она вглядывалась в эмблему на внутренней стороне бумажника, потом внимательно изучала фотографию в пластиковой оболочке под эмблемой.

Когда она закончила изучать документ и взглянула на него, он увидел, что глаза у нее были не голубыми, как он думал, видя ее на сцене из затененного зала, а зеленоватые. Это действительно были самые завлекательные глаза, какие он когда-либо встречал.

— Удовлетворены? — спросил он.

Ее пышные темные волосы упали на лицо и закрыли один глаз. Она убрала их. У нее были красивые длинные пальцы, ногти покрашены красным лаком. На сцене, в кругу яркого света, ее ногти казались черными.

— Так о каких проблемах вы упоминали? — произнесла она.

— У меня к вам ряд вопросов, мисс Маури. Мы должны будем разговаривать через приоткрытую дверь и следующие двадцать минут?

Насупившись, она ответила:

— Я полагаю, нет. Подождите здесь минутку, я накину халат.

— Я могу подождать. Терпение — ключ к удовлетворению.

Она с любопытством взглянула на него.

— Магомет, — сказал он.

— Полицейский цитирует Магомета?!

— Почему бы и нет?

— Вы — той религии?

— Нет. — Его рассмешило, как она построила вопрос. — Я приобрел значительный объем знаний с единственной целью — шокировать тех людей, которые думают, что все полицейские безнадежно невежественны.

Она опешила:

— Извините. — Затем она улыбнулась. Он еще ни разу не видел, как она улыбается, ни разу за всю неделю с тех пор, как впервые увидел ее. Она находилась в лучах света и, двигаясь под музыку, сбрасывала с себя одежду, изгибаясь всем телом, лаская свои обнаженные груди, в то же время оглядывая посетителей холодными глазами. Ее улыбка была ослепительна.

— Вы собирались накинуть халат, мисс Маури.

Она закрыла дверь.

Боллинджер смотрел на входную дверь в конце коридора, надеясь, что никто не войдет и не выйдет, пока он стоит здесь.

Он убрал бумажник.

Нож все еще был в левой руке.

Менее чем через минуту она вернулась, сняла цепочку, открыла дверь и произнесла:

— Входите.

Он шагнул внутрь вслед за ней.

Она закрыла дверь, накинула цепочку, затем повернулась к нему и спросила:

— Какие проблемы...

Двигаясь необычно быстро для такого крупного мужчины, он прижал ее к двери, поднес нож к лицу, перехватил его в правую руку и легонько уколол ее горло острием ножа.

Ее зеленые глаза расширились от страха. Дыхание перехватило, и она даже не могла вскрикнуть.

— Без шума, — свирепо произнес Боллинджер. — Если ты попытаешься позвать на помощь, я воткну этот шип прямо в твое прелестное горлышко. Я забью его в дверь позади твоей шеи. Ты понимаешь?

Она уставилась на него.

— Ты понимаешь?

— Да, — едва слышно произнесла она.

— Ты готова сотрудничать?

Она ничего не отвечала. Ее взгляд скользнул по его глазам, прямому носу, полным губам и волевому подбородку — к руке на рукоятке ножа.

— Если ты не собираешься сотрудничать, — спокойно произнес он, — я насажу тебя на вертел прямо здесь. Я могу пригвоздить тебя к этой чертовой двери. — Его дыхание сделалось тяжелым.

Дрожь прошла по ее телу.

Он ухмыльнулся.

Все еще дрожа, она спросила:

— Что вы хотите?

— Немного. Совсем чуть-чуть. Только немного нежности.

Она закрыла глаза:

— Вы — он?

Тоненькая, едва видимая ниточка крови струилась из-под острого кончика ножа, скользила по шее к воротничку ее яркого красного халата. Он глядел на маленькую струйку крови так, будто он был исследователем, наблюдающим за чрезвычайно редкой бактерией в микроскоп, и, удовлетворенный этим зрелищем, почти завороженно спросил:

— Он? Кто это он? Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Вы знаете, — слабо произнесла она.

— Боюсь, что нет.

— Вы — он? — Она прикусила губу. — Тот, кто зарезал всех тех женщин?

Оторвав взгляд от ее горла, он ответил:

— Понимаю. Теперь понимаю. Конечно. Ты имеешь в виду того, кого называют «Мясник». Ты думаешь, я — Мясник?

— Это так?

— Я довольно много читал о нем в «Дейли ньюс». Он перерезает им горло, не так ли? От уха до уха. Я прав? — Он дразнил ее и был чрезвычайно доволен собой. — Иногда он даже потрошит их. Так? Поправь меня, если я не прав. Но именно это он делает иногда, правда?

Она ничего не отвечала.

— Я читал, кажется, в «Дейли ньюс», что он отрезал уши у одной из них. Когда полиция обнаружила жертву, ее уши лежали на ночном столике у кровати.

Ее трясло все сильней.

— Бедная маленькая Эдна. Ты думаешь, что я — Мясник. Не удивительно, что ты так напугана. — Он слегка похлопал ее по плечу, погладил ее темные волосы, словно успокаивал зверька. — Я бы тоже был напуган до смерти, если бы был сейчас на твоем месте. Но я не на твоем месте, и я не тот парень, которого называют Мясником. Можешь расслабиться.