Книга Явор, страница 26 – Мэри Ройс

За полтора года я неплохо подкачался, к тому же и на теле прибавилось пару новых тату. Это единственные перемены, которые можно заметить невооруженным глазом, а вот внутренние изменения недоступны никому.

Из тюрьмы меня доставили в полицейский участок Нью-Йорка, где пояснили дальнейшие действия. После подписания кипы бумаг мои руки наконец освобождают от наручников, но вместо них надевают браслет. 

Работать в полной мере он начнет с завтрашнего дня, когда в доме установят стационарное контрольное устройство, которое и будет круглосуточно сигнализировать о моем местонахождении.

Я переступаю порог, и свежий февральский воздух бьет мне прямо в нос. Вдыхаю полной грудью и выпускаю изо рта пар. Вот она — СВОБОДА! Только вот сковывающий электронный браслет на ноге сразу искажает ощущение вольного человека. Теперь я под домашним арестом, но в любом случае это лучше, чем пятнадцать лет за решеткой. Жалко пацанов, им повезло меньше.

На Рождество парни подогнали мне драповое пальто. Я берег его для сегодняшнего дня. Это мой самый дорогой подарок. Даже носить жалко, но февральский холод не оставляет мне выбора.

Сигнал машины привлекает мое внимание, и из синей тюнингованной Subaru Impreza вылетает Масон.

— Брата-а-ан, наконец-то, — заключает в крепкие объятия и хлопает по спине. Отстраняется и, взяв за плечи, окидывает меня удивленным взглядом. — Да ты прям качок!

Улыбаемся. Смотрим друг другу в глаза. Как же я скучал по сучонку! Не изменился ни капли. Перекидываю руку через его шею.

— Идем, я хочу как можно скорей унести отсюда свою задницу, — говорю с усмешкой, и мы направляемся к машине.

— Какие планы? — интересуется друг, усаживаясь за руль.

— Для начала отвези меня в детский магазин, надо Малинке подарок купить, — излагаю первое желание и располагаюсь на переднем пассажирском сидении, наслаждаясь атмосферой комфортна.

— Ворон! Как же мне тебя не хватало! — радостно признается Масон, вставляя ключ в замок зажигания.

— Мне тоже, друг.

Он заводит тачку, и мы с визгом срываемся с места. Сглатываю, замечая, как стрелка на спидометре набирает обороты, отчего мои руки начинают чесаться от желания сесть за руль. Как же я соскучился по скорости. Во мне оживает забытое чувство эйфории, и в груди начинает неприятно щемить. Нет. Не все сразу. Нужно немного освоиться.

Как и обещал, Раймон вытащил меня, только на полгода позже. И с ограничением свободы. Но, по крайней мере, дома и кровать мягче, и еда слаще. 

Конечно, проведенное за решеткой время сказалось на мне и на моей и без того неустойчивой психике. 

Несмотря на большую численность заключенных, это очень одинокое место, которое подавляет и заставляет прогнуться под самого же себя. А жизнь по чужим правилам угнетает еще больше, и тюрьма позволила мне ощутить это сполна. 

Но физическая работа и бои отвлекали от рутины. У меня появилась возможность отразить реальность в своем сознании и переосмыслить поступки. 

Правда, самобичиватель из меня так себе, но дурь из моей головы повыбивали.

Я знатно оступился и впредь буду аккуратней. Время, проведенное в Аттике, наградило меня новыми навыками и рациональным мышлением. И теперь я не имею права наступить на те же грабли. Возвращаться обратно у меня нет ни малейшего желания.

За окном меняются разноцветные витрины, подсвеченные неоном и гирляндами. После серых унылых стен тюрьмы яркие картины режут глаз.

— Давай заедем еще в магазин одежды, надо шмотки сменить, а то джинсы тесноваты. — Демонстративно оттягиваю их в паху.

— Тогда отвезу тебя в твой любимый Tommy Hilfiger, а потом...

— Не, братан, не получится. Найди то, что по пути, я теперь на поводке. — Поднимаю штанину и показываю браслет на ноге.

— У-у-у, весело.

— Да уж, теперь как собака на выгуле, — издевательски усмехаюсь.

— Ну, тут за углом есть Levi’s, тоже норм шмотки.

— Сойдет. — Откидываюсь на спину и закрываю глаза.

— Явор, — рука Масона ложится на мое плечо, — все нормально. Ты на свободе. А этот ошейник мы как-нибудь снимем.

— Блондинку так и не нашли? — резко меняю тему.

— Нет, брат, в последний раз ее видели на том слушании, когда тебя закрыли, а потом она бесследно исчезла.

— Ничего, я подожду...

По пути мы заезжаем в фирменный магазин одежды. Я скопил на боях денег и могу позволить себе немного обновок. Покупаю пару темных джинсов, толстовок с капюшоном и несколько однотонных футболок. На той же улице натыкаюсь на детский торговый центр, где и приобретаю большого плюшевого зайца для Малинки.

— Ну, а теперь можно и домой, — произношу с облегчением, заваливаясь с покупками в салон машины.

Вскоре мы подъезжаем к дому приемных родителей.

— Подожди меня, я недолго. Надо с тобой поговорить еще.

— Есть сэр, — иронично отдает честь Масон.

Стремительно пересекаю садовую дорожку и без стука вхожу внутрь.

— Я дома. — Скидываю пальто и сумки, а потом, с плюшевой игрушкой в руках, направляюсь в комнату Малинки. Но открыв дверь в спальню, никого там не обнаруживаю. — Эстер?! — Иду в другое крыло дома. — Есть кто?!

Захожу на кухню и застаю приемную мать там. Эстер погружена в готовку, пританцовывая в такт музыке. Запах домашней пищи вызывает приятное тепло в душе. 

Я бросаю игрушку на стул и выключаю стерео систему, из-за внезапной тишины она резко оборачивается.

— Явор! — радостно вскрикивает и тут же бежит в мою сторону. Я соскучился по ней и первый заключаю в объятия, что абсолютно для меня нехарактерно. — Ого, а ты окреп! — трогает мой трицепс.

— Но это не значит, что ты можешь лапать взрослого мужчину, Эстер, — подкалывает за спиной Раймон. — Иди сюда, сукин ты сын. — Он притягивает меня за затылок, прижимая свой лоб к моему.

— Ты опоздал на полгода. — Отвешиваю ему легкий хук по корпусу, и отчим отстраняется от меня, растирая место удара.

— Лучше поздно, чем никогда, — хлопает меня по спине Раймон, и с наших лиц не сходят улыбки. Я дома.

— Садитесь кушать. — Эстер накрывает на стол.

— Эс, я ненадолго. Масон в машине ждет. Забежал, чтобы Малинку и вас увидеть. Кстати, где она? — спрашиваю, присаживаюсь на стул.

Их лица тут же меняются.

— Явор, — осторожно начинает Эстер и ставит кастрюлю обратно на плиту, — понимаешь, я решила, что тебе надо прийти в себя после заключения. Ты многое пережил и...

— Вы прикалываетесь?! — вскакиваю на ноги. — Думаете, я могу ей навредить. Твою мать, Эстер! Серьезно?!

Запускаю пальцы в волосы и стараюсь восстановить дыхание. Надо дышать. Иначе сорвет крышу. Однако осознание того, что они считают меня опасным для своей дочери, разъедает изнутри.