Миарон посмотрел на дочь. Ева охотно кивнула в подтверждение. Адам тоже посмотрел на сестру, хмуря брови:
- Но, если Ева такое сокровище, то могут появиться желающие ею завладеть?
- Правильно мыслишь, сын. Молодец. И, я надеюсь, ты понимаешь, что своими силами оградить сестру от разного рода посягательств ты не сможешь?
Адам скривился, но неохотно согласился:
- Не смогу, это факт.
- Значит, ты не хочешь, чтобы твою сестренку насильно выдали замуж за какого-нибудь подонка?
Адам вскочил и заметался по комнате. Я растерянно наблюдала за сыном, пытаясь переварить услышанное. В свете таких фактов нам самим, без Миарона, точно не справиться.
Адам сделав еще несколько кругов по комнате, остановился напротив Миарона:
- И откуда ты только взялся на наши головы? Насколько все было просто до твоего появления! И насколько осложнилось теперь!
Миарон качнулся вперед с намерением обнять Адама за плечи. Рядом вскрикнула Ева:
- Братик, осторожно! С тобою происходит что-то очень странное! Ты весь светишься!
Одновременно с криком сестры, Адам увернулся от объятий отца и с силой ударил его по груди обеими руками:
- Не трогай меня!!!
Ладони сына полыхнули серебром.
Ева тоненько взвизгнула, прикрывая глаза рукой, как от яркой вспышки.
Миарон несколько озадачено посмотрел на ладони Адама, лежащие у него на груди. Оглянулся на меня:
- Таша, Адаму ведь еще нет двадцати лет? Я ничего не путаю?
- Нет, им обоим по восемнадцать лет. А что? И что сейчас произошло?
Миарон очень осторожно, словно стеклянную, взял правую руку Адама и оголил запястье. Ева ахнула. Но я, сколько ни смотрела, видела только полоску ровной загорелой кожи. Недоуменно глянула на супруга.
- Таша, ты не поняла, да? По нашим законам Адам – взрослый, совершеннолетний мужчина. Энергия себя проявила. Браслет создан.
Миарон легко погладил одним пальцем запястье сына. Под его рукой, как у меня когда-то, проявилась узкая блестящая полоска металла.
В комнате стало так тихо, что мне казалось, я слышу грохот своего сердца. Как реагировать, я понятия не имела. По земным законам дети стали совершеннолетними, когда им исполнилось по восемнадцать лет. Реакции остолбеневших морунцев я понять не могла.
- Миарон, прости, но я не понимаю. По нашим законам Адам уже совершеннолетний. Как и Ева.
- Родная, морунец становится совершеннолетним примерно в двадцать-двадцать пять лет. Когда просыпается его энергия, и появляется возможность взаимодействовать с энергией Моруны. Внешним признаком становится появление брачного браслета.
Вот теперь я буквально впала в ступор:
- Э-э-э… Я правильно понимаю, что браслет создает не ювелир?
- Можно сказать, что его создает владелец. Из своей энергии.
- Значит, мой браслет…?
- Это кусочек моей энергии.
Миарон улыбнулся. А потом вдруг приблизился, порывисто опустился на пол у моих ног и, взяв в руки обе мои ладони, поочередно поцеловал их, не отводя от меня посветлевшего, светящегося взгляда. Глаза в глаза. Дыхание к дыханию. И, кажется, даже наши сердца в этот момент бились в унисон.
Глава 21
Спустя три дня.
Флагман императорского звездного флота Моруны был… ошеломляющим. Казалось бы, военный корабль. Ничего лишнего нет и быть не может. Но… Каждый переход, каждая каюта, каждый отсек, казалось, были живыми, и смотрели на меня с высоты.
Нигде здесь не было ни ковров, ни гобеленов, ни мягкой мебели, ни картин, ни других излишеств. Тем не менее, при взгляде на внутреннее убранство корабля, на ум приходило только два слова: шик и роскошь. И у меня в голове не укладывалось, как так может быть. Но морунский флагман в сравнении с любыми, виденными мною земными космолетами, был как величавый горный орел рядом с воробьем.
Здесь не было таких излишеств, как смотровые палубы. Как не было и публики, которую нужно развлекать. Но была обсерватория, стены и потолок которой можно было сделать полностью прозрачными, как стекло. Чем я и воспользовалась.
Этой ночью крейсер совершил гиперпрыжок, перенося своих пассажиров вплотную к границам системы Черного Паруса, пятой планетой которой являлась Моруна. И теперь я с жадностью рассматривала незнакомое мне небо и серо-серебристый шарик планеты, которая будет отныне мне домом.
За спиной едва слышно вздохнула сжатым воздухом открывшаяся дверь. Спустя мгновение рядом со мною встала Светлана, моя помощница. Девушка была напугана, едва не дрожала. Я наощупь нашла ее руку, сжала:
- Нервничаешь?
- Наталья Ивановна, я не понимаю, что происходит! Что он от меня хочет!
Собирались мы в страшной спешке. На домашнем совете, том самом, на котором впервые себя проявила энергия Адама, было решено, что в целях безопасности покинуть Землю необходимо как можно быстрее. Слишком мало было тут морунцев. Слишком подозрительными были Миарон и Дилон.
Наутро из больницы отпустили Нолу. Я в сопровождении Миарона и Дилона отправилась ее встречать. Но…
Поговорить нам удалось только вечером и то, по интеркому. А все дело в том, что Маркус Грайнем коршуном налетел на меня еще на крыльце больницы, обвиняя в том, что я едва не стала причиной смерти Нолы.
В первую секунду абсурдных обвинений я просто опешила. Потом от обиды перехватило дыхание. А в следующую секунду Грайнем мешком грохнулся к моим ногам, сраженный молниеносным хуком Миарона.
Может, и не хуком. Правда в том, что мне было абсолютно все равно, каким типом удара меня защищает мой муж.
Сбив с ног Грайнема, Миарон встал рядом со мной, но чуть впереди. Мне хорошо было видно, какое надменное и чуть презрительное выражение приобрело его лицо:
- Только что вы позволили себе поднять руку на императрицу Моруны. Вы осознаете последствия своего поступка?
Не успевший подняться адвокат снова рухнул на пыльные ступеньки. Лицо его по белизне могло перещеголять едва выпавший снег. Грайнем был опытным и знающим адвокатом. Всю степень своего проступка он понял сразу.
Миарон выждал несколько секунд, давая адвокату возможность насладится предвкушением грядущего, а потом чуть спокойнее добавил:
- Но, поскольку я на Земле неофициально. А также, поскольку Ташу еще официально не представили обществу в качестве моей супруги, я закрою глаза на этот инцидент. Но знайте! Если вы еще хоть раз позволите себе хоть какой-нибудь оскорбительный жест или поступок, или фразу в адрес моей семьи, то я лично вырву вам то, чем вы рискнете оскорбить. Будь то глаза, язык, руки, не важно.
