Вот же оно: если поместить в портал кусок руженита, гидриллий перестанет управлять водой, и плазма никого не выпустит! Контур будет заблокирован. Не зря патруль искал у меня карминский металл. Наверняка эзеры избавились от него, едва заняли Кумачовую Вечь. Их главное оружие не выдерживало соседства с руженитом. Но что-то где-то могли и пропустить. Я решила расспросить Язаву вечером, а после, если удастся, добыть хоть колечко, хоть гвоздик из руженита. И тогда дело будет сделано.
Глава 24. Покупайте нашу карминель
Но оказалось, эзеры не дураки.
– Руженит? – воскликнула Язава. – Да ты что! Они тут всё обыскали какими-то сканерами, до последней скрепки выгребли. Местным приказали самим всё сдать. За утайку металла казнили. Нет, Ула, руженит и так большая редкость, а теперь и молекулы тут не найти.
– Если они его весь собрали, значит, где-то теперь хранят?
– Понятия не имею.
– Может, инженеры унесли к себе, – тихонько предположила Йеанетта. – Это они сканировали.
После аппаратного обыска нечего было и мечтать что-нибудь найти. Придумывая поводы проникнуть утром в мастерскую инженеров, я заснула. Снилось, как дождь идёт вверх. Снились крики. Кричали на всех языках.
Меня подбросило на койке: это не сон! Соседки бегали, за окном шумело, лязгало, сверкали выстрелы. Неужели Волкаш напал? А я ничего не успела! Выскочила за порог босиком. Снаружи, в темноте и смоге, было не видно, что случилось. На холме у фабрики всё взлетало и падало, тряслось и скрежетало. Не похоже, чтобы трейлер Баушки Мац был способен на такие звуки. Что-то свистнуло, и рядом рухнул кирпич. В ту же секунду об меня споткнулась Тьель:
– Не сиди здесь, Ула! Давай вниз, подальше от фабрики!
– Что случилось?
– Бугль! Огромный, как гора!
И она побежала, не оглядываясь. На самой верхушке холма рушилась старая кондитерская фабрика. По её душу и явился охотник до ржавчины и развалин. Теперь их много развелось на Кармине.
Железные клещи мелькали в тумане. Скелет отправлял куски кровли в пасть. Он жевал, и черепица летела с холма вниз. А за ней кирпичи, куски железобетона и труб. Они сыпались на домики рабов, казармы, склады и гломериды. Барьяшки разбегались по болоту, кудахча. Караульные вели плотный обстрел, но гость не реагировал.
– Все прочь от холма! – рявкнул Ёрль. – Он подъедает основания труб. Того гляди, рухнут!
Ещё страшнее было смотреть на котельную. Бугль отщипывал кирпич за кирпичом от её фундамента. Я надела сапоги и поискала взглядом кого-нибудь из офицеров.
– Господин Инфер! – оса врезалась в меня и обернулась капитаном. – Господин Инфер, прикажите прекратить огонь.
– Бугль ест котельную, он доест до хранилища с горючим, и выстрелы взорвут всю фабрику! Весь холм!
Он оттолкнул меня и обернулся осой, чтобы улететь. Шчеры, карминцы и эзеры бежали мимо, прихватив кульки с пожитками. Через несколько минут ничего не изменилось. Бугль ел. Огонь продолжался. Эзеры поднимали гломериду для атаки! Я была уверена, это не поможет против скелета. И вдруг вспомнила, как Баушка Мац приговаривала по вечерам: «Пойду-ка заведу трейлер, хоть на минуточку. А то бугль придёт».
Чьи-то крылья окутали меня пылью. Чёрное туловище загремело в кухонный склад, хвост на развороте снёс и покатил баки с провиантом, кастрюли и вёдра, как кошка консервные банки. В стрекозу угодил кирпич.
– Минори Бритц! – вертолётный трепет крыльев смёл меня к земле, – Запустите фабричный конвейер! Он есть только брошенное!
Он не ответил. Я схватилась за крыло, рискуя потерять пальцы:
– Конвейер!.. – но стрекоза стряхнула меня и пропала в смоге.
Я обежала весь штабной контур в поисках Ёрля, но не нашла – ни его, ни толковых офицеров. Тогда решила пробираться на фабрику одна. Бугли завораживали и удивляли: отчего при таких аппетитах они не трогали того, что шумело прямо под носом? Бродили днями, месяцами в поисках сломанных механизмов, хотя могли отнять и сожрать любой завод или пескар, раз уж никто не мог им противостоять.
Бугли существовали за границей живого. Охотились только на заброшенное. Что, если они видели только отключенную технику? Что, если работающие механизмы для них попросту не существовали? Я собиралась это проверить. Из-за суматохи, которую создавали рабы и карминцы, на пути к фабрике меня никто не остановил. Проходная с вертушкой, коридор, заставленный пустыми тележками, мёртвые софиты аварийного освещения… И табличка:
«Вымостим дорогу в рай карминелью в глазури!»
В рай не хотелось даже по золотым слиткам. Я светила себе полудохлой блесклявкой и больше всего на свете боялась наткнуться на труп. Звуки обстрела разносились по комнатам и залам. И нигде не было спасения от хруста, с которым невозмутимый бугль колупал крышу. Конвейер нашёлся быстро: широкая резиновая лента тянулась по громадному залу. Путь преградил турникет :
«Надеть стерильный комбез!»
Турникет не поддавался. Из диспенсера рядом торчал краешек одноразового защитного комбинезона, и я потянула. Сверху посыпалась черепица: гломерида обстреляла бугля, но только пробила крышу. Я потянула резче. Диспенсер щёлкнул, комбез пополз по рукаву, глотая меня дюйм за дюймом, и облачил в кондитера. Я опять толкнула стеклянный барьер: турникет поддался.
Прожектора гломериды, шарящей сквозь пробитую крышу, хватало, чтобы ориентироваться. Я побежала вдоль конвейерной ленты. Дёргала рычаги и нажимала все кнопки, до которых только могла дотянуться. Но фабрика не откликалась. И всё-таки: ни одного мертвеца, разбросанных конфет или оборванных кабелей. Погрузчики не перегораживали дорогу, аккуратно жались к стенам. Значит, цех покинули ещё до нападения на город. Не бросили, а законсервировали. Где-то глубоко сердце фабрики всего лишь дремало.
«штамповка конфет»
«начиночный аппарат»
«уварка сиропа»
Сквозь объеденную крышу виднелась труба котельной. Бугль опять таскал из неё кирпичи. Но я наконец нашла пульт. Недаром училась на инженера: кто ещё так быстро догадался бы дернуть красный рычаг? А? Самый большой, самый красивый.
Лента сказала «пуффф!..» – и умолкла.
Красный. Дура. На Кармине столько красного! Ну, кто стал бы помечать им Самый Главный Рычаг? Рядом просвистел кирпич. Нарушая все стандарты изготовления карамели, я встала прямо на ограждение конвейера, чтобы дотянуться до единственной белой кнопочки. Лента дёрнулась, я слетела с ограждения прямо на конвейер. Через секунду выбираться было уже поздно. Подползла к барьеру, но стекло обстреляли какие-то мазилы на крыше. Барьер треснул, но устоял. На ленте конвейера стало безопаснее, чем снаружи.
