Онлайн книга «Неведомые дороги»
|
Селеста поднялась на алтарную платформу, обошла завернутое в пленку тело, убрала в карманы отвертку и фонарь. Взглянула на Джоя. – Мы должны посмотреть на ее лицо. Джоя передернуло. – Зачем? – Пи-Джи не назвал тебе ее имени, но сказал, что она из Коул-Вэлью. Я, наверное, знаю ее. – Тебе только будет тяжелее. – У нас нет выбора, Джой, – настаивала Селеста. – Если мы узнаем, кто она, мы, возможно, поймем, что он задумал, куда пошел. Им пришлось перекатить тело, чтобы высвободить конец пленки. Прежде чем открыть лицо, они положили женщину на спину. К счастью, пропитанные кровью волосы прикрывали изуродованные черты. Одной рукой, очень осторожно Селеста сдвинула волосы. Другой перекрестилась. – Во имя Отца, Сына и Святого духа. Джой откинул голову назад, уставился в потолок. Не потому, что надеялся увидеть в вышине Святую Троицу, упомянутую Селестой, просто не мог заставить себя смотреть в пустые глазницы. – У нее во рту кляп, – сообщила ему Селеста. – Кусок замши, какой моют машины. Я думаю... да, щиколотки связаны проволокой. Не убегала она от этого бородача. Джой содрогнулся всем телом. – Это Беверли Коршак, – продолжала Селеста. – Она была старше меня на несколько лет. Милая девушка. Очень дружелюбная. Жила с родителями. В прошлом месяце они продали дом государству и переехали в Ашервиль. Беверли работала там секретаршей в энергетической компании. Ее родители дружат с моими. Знакомы с давних пор. Фил и Сильвия Коршак. Для них это будет удар, страшный удар. Джой все смотрел в потолок. – Пи-Джи, должно быть, днем встретил ее в Ашервиле. Остановился, чтобы поболтать. Она без колебаний села в его автомобиль. Он же не был чужаком. Во всяком случае... внешне. – Давай прикроем ее, – сказала Селеста. – Прикрой сама. Его не пугало безглазое лицо. Он боялся другого: увидеть синие глаза, внезапно материализовавшиеся в глазницах, в последние, самые мучительные моменты ее жизни, когда девушка звала на помощь сквозь кляп и знала, что ни один спаситель не ответит на ее мольбы. Зашуршала пленка. – Ты меня поражаешь. – Чем? – спросила Селеста. – Своей силой. – Я здесь, чтобы помочь тебе, вот и все. – Я думал, что помощь нужна тебе. – Может, первое не противоречит второму. Шуршание прекратилось. – Готово, – добавила Селеста. Джой опустил голову и увидел, как ему поначалу показалось, кровавые разводы на алтарной платформе. Они открыли их, передвинув тело. Приглядевшись, Джой увидел, что это не кровь, а краска из баллончика с распылителем. Кто-то нарисовал единицу и забрал в круг. – Видишь? – спросил он Селесту, когда она поднялась на ноги с другой стороны мертвой женщины. – Да. Что-то связанное со сносом церкви. – Я так не думаю. – По-другому и быть не может. А может, это проделки мальчишек. Они порезвились и там, – она указала в сторону нефа. – Где? – На первом ряду. Издалека краска сливалась с темным деревом спинки. Подхватив монтировку, Джой перебросил ноги через оградку пресвитерия, спрыгнул в нишу, где располагался хор, прошел к алтарной преграде. Услышал, что Селеста следует за ним, но по галерее. На спинке скамьи первого ряда, слева от прохода, кто-то нарисовал последовательность цифр, каждую обвел красным кругом. Цифры располагались на небольшом расстоянии друг от друга, будто каждая маркировала место одного человека. Крайней слева нарисовали двойку, у прохода – шестерку. Джою показалось, что по шее побежали пауки. На правой скамье последовательность цифр и чисел продолжилась: 7, 8, 9, 10, 11, 12. – Двенадцать, – пробормотал он. – Что не так? – тихонько спросила Селеста, подойдя к нему. – Женщина на алтаре... – Беверли. Он не отрывал глаз от красных цифр на первом ряду, которые теперь сверкали, как знаки апокалипсиса. – Что? Что ты можешь о ней сказать? Что? Джой еще не нашел ответа на эту загадку, еще не осознал замысла Пи-Джи. – Он нарисовал на платформе единицу, а потом положил на нее Беверли. – Пи-Джи? – Да. – Зачем? Сильный порыв ветра сотряс церковь, с улицы в неф ворвалась волна холодного воздуха. Едва заметный аромат благовоний и куда более ощутимый запах плесени унесло. Явственно запахло серой. – У тебя есть братья или сестры? – спросил Джой. – Нет, – удивленная вопросом, Селеста покачала головой. – Кто-нибудь живет с тобой и родителями – бабушка, дедушка? – Нет. Только мы трое. – Беверли – одна из двенадцати. – Двенадцати? Джой указал пальцем в грудь Селесты, рука тряслась. – Потом твоя семья, два, три, четыре. Кто еще живет в Коул-Вэлью? – Доланы. – Сколько их? – Пятеро. – Кто еще? – Джон и Бет Биммер. С ними живет мать Джона, Ханна. – Трое. Трое Биммеров, пять Доланов, ты и твои родители. Одиннадцать. Плюс она, на алтаре, – взмахом руки он обвел две скамьи первого ряда. – Двенадцать. – Господи. – Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что он задумал. Причина, по которой он остановился на числе двенадцать, ясна. Двенадцать апостолов, все мертвые и сидящие рядком в секуляризированной церкви. Молчаливо воздающие должное не богу, а тринадцатому апостолу. Вот кем, я думаю, Пи-Джи мнит себя – тринадцатым апостолом, Иудой. Предателем. Не выпуская из руки монтировку, Джой открыл калитку в алтарной преграде, вернулся в неф. Прикоснулся к одной из цифр на левой скамье. Кое-где краска еще не засохла, оставалась липкой. – Иудой. Предателем семьи, – продолжал Джой, – предателем веры, в которой его воспитали, никого не уважающим, ни во что и ни в кого не верящим. Никого не боящимся, даже бога. Идущим по острию ножа, рискующим, как никто... рискующим своей душой... ради танца над пропастью ада. Селеста двинулась следом, прижалась к нему, ища поддержки, борясь со страхом. – Он выстраивает... символическую живую картину. |