Книга Неведомые дороги, страница 37 – Дин Кунц

Во рту у Джоя пересохло, и совсем не от внезапной жары. Впервые с того момента, как он свернул на Коул-Вэлью-роуд, ему захотелось глотнуть "Джека Дэниелса".

– А вот мне представляется, что я нужен тебе для того, чтобы снять со стены распятие. Может, чтобы повесить его головой вниз.

Пи-Джи промолчал.

– Я думаю, тебе не терпится завершить ту самую "живую" картину, которую ты начал здесь выкладывать, но теперь ты боишься войти в церковь, потому что мы ее восстановили.

– Ничего вы не восстановили, – пренебрежительно бросил Пи-Джи.

– Готов спорить, как только я сниму распятие, задую свечи, разрушу алтарь, то есть это место вновь станет безопасным для тебя, ты тут же нас убьешь, как, собственно, и собирался с самого начата.

– Эй, малыш, ты забыл, кто перед тобой? Я же твой старший брат, который всегда защищал тебя, заботился о тебе. И я собираюсь причинить тебе вред? Тебе? По-моему, ты несешь чушь.

Селеста поднялась с колен, чтобы встать рядом с Джоем, словно почувствовала: подобная смелость с ее стороны поможет убедить Пи-Джи, что она и Джой чувствуют себя в полной безопасности под охраной символов, которыми окружили себя. Чем увереннее они держались, тем тревожнее становилось на душе у Пи-Джи.

– Если ты не боишься церкви, почему ты не решаешься подойти к нам? – спросил Джой.

– Почему здесь так тепло? – Пи-Джи пытался придать голосу былую самонадеянность, но в нем определенно проскальзывали нотки сомнения. – Чего мне здесь бояться? Нечего.

– Тогда подходи.

– Нечего здесь бояться.

– Докажи это. Опусти пальцы в святую воду.

Пи-Джи повернулся к мраморной купели по правую сторону от себя.

– Она была сухой. Вы сами налили туда воду.

– Неужели?

– Она не освящена. Ты – не паршивый священник. Это обычная вода.

– Тогда опусти в нее пальцы.

Джой читал о психически больных людях, которые, будучи уверенными в том, в них вселился дьявол, могли вызывать у себя ожоги на руках, если опускали их в святую воду или прикасались к распятию. Ожоги эти были самыми настоящими, только вызывались они не внешними факторами, а собственной психической энергией, убежденностью в том, что фантазии и есть реальный мир.

– Давай, прикоснись к ней, давай, – продолжил Джой, видя, что Пи-Джи не может оторвать взгляда от озерца воды в купели. – Или ты боишься, что вода обожжет тебе руку, как кислота?

Пи-Джи осторожно потянулся к мраморной купели. Растопырил пальцы над водой. Потом отдернул руку.

– Господи, – чуть слышно выдохнула Селеста.

Они нашли способ обратить безумие Пи-Джи себе на пользу, защититься им от него.

Впервые с того момента, как начался второй отсчет, Джой показал себя не юношей, только-только разменявшим двадцатник, но зрелым мужем, нашедшим, что противопоставить не старшему брату, а психически больному человеку с чрезвычайно могучим и изворотливым умом. Двадцать лет, прошедшие между двумя попытками, были прожиты не зря.

– Ты точно так же не сможешь прикоснуться к нам, – решительно заявил Джой. – Во всяком случае, в этом святом месте. Ты не сможешь сделать здесь то, что собирался, Пи-Джи. Теперь у тебя ничего не выйдет, потому что мы вернули бога в эти стены. И тебе остается только одно – бежать отсюда. Утро неминуемо наступит, и мы будем сидеть здесь, дожидаясь, пока кто-то не придет сюда, разыскивая нас, или не найдет Биммеров.

Пи-Джи вновь попытался опустить руку в воду, но не смог заставить себя коснуться ее. Вскрикнув от страха и злобы, пнул купель.

Широкая мраморная чаша свалилась с пьедестала, и Пи-Джи, вдохновившись этой победой, рванулся в неф еще до того, как она упала на пол.

Джой наклонился, взялся за "ремингтон".

Вода выплеснулась из чаши и, едва Пи-Джи наступил в образовавшуюся лужу, облако сернистого газа заклубилось у его ног, словно вода действительно была освящена и отреагировала как кислота на соприкосновение с сапогом человека, одержимого дьяволом.

Джой сообразил, что пол в нефе, должно быть, гораздо горячее, чем у алтаря, просто раскален.

Еще раньше отметив невероятную жару, царящую в церкви, Пи-Джи мог бы прийти к аналогичному выводу. Но он жил в ином, ирреальном мире, а потому в своих действиях не в состоянии был руководствоваться здравым смыслом. Его охватила паника. Пары "святой" воды до смерти напугали его, он закричал, будто она жгла его. И он действительно страдал, потому что воображаемая боль, вызванная галлюцинациями, ни в чем не уступала настоящей боли. Вопль отчаяния вырвался из груди Пи-Джи, он поскользнулся и упал в воду, подняв новые клубы пара. Скуля, вереща, поднялся на четвереньки. Замахал обожженными руками – его пальцы дымились, – прижал к лицу, тут же оторвал, словно капельки на его руках действительно превратились в слезы Христа, которые жгли Пи-Джи губы, щеки, глаза. Затем встал, пошатываясь, двинулся из нефа в нартекс, к парадным дверям, в ночь, крича от ярости и боли, не человек, не одержимый дьяволом – дикий зверь, корчащийся в невыносимых мучениях.

Джой лишь приподнял "ремингтон". Пи-Джи так и не подошел достаточно близко.

– Боже мой, – вырвалось у Селесты.

– Нам фантастически повезло, – согласился Джой.

Но они говорили о разном.

– Повезло в чем? – спросила Селеста.

– Горячий пол.

– Не такой уж он и горячий, – возразила она.

Джой нахмурился.

– Должно быть, в том конце здания он значительно горячее. Как бы здесь не занялся пожар.

– Пол тут ни при чем.

– Ты же видела...

– Это был он.

– Он?

Лицо Селесты смертельно побледнело, цветом напоминая конденсат на церковных окнах. Она смотрела на лужу, еще дымящуюся в дальнем конце центрального прохода.

– Он не мог коснуться воды. Потому что недостоин.

– Да нет. Ерунда. Соприкосновение холодной воды с горячим полом привело к парообразованию и...

Девушка энергично замотала головой.

– Нечестивец не может прикасаться к святому.

– Селеста...

– Нечестивый, скверный, испорченный.

– Ты забыла? – озабоченно спросил Джой, опасаясь, что она сейчас забьется в истерике.

Селеста встретилась с ним взглядом, и по ее глазам Джой понял, что она полностью контролирует себя, то есть ни о какой истерике не может быть и речи. Ее пронзительный взгляд ясно говорил о том, что она ничего не забыла. Ничего. Более того, он чувствовал, что полнотой восприятия случившегося ему с ней тягаться рано.