Книга Незнакомцы, страница 25 – Дин Кунц

— Отец мой, поверьте, — взглянул на него снизу вверх отец Кронин, — мне тоже очень нужна сейчас ваша помощь. Но что я могу поделать, если мои сомнения не коренятся ни в одной из перечисленных вами возможных причин? Я сам не понимаю, откуда взялось это безверие. Это остается для меня... чем-то таинственным.

Отец Стефан понимающе кивнул, сжал Брендану плечо и, вернувшись к своему стулу за письменным столом, сел и закрыл глаза, задумавшись.

— Хорошо, Брендан. То, что вы не можете определить причину утраты веры, свидетельствует о том, что это не результат заблуждения. Так что оставим духовное чтение, книги здесь не помогут. Это психологическая проблема, и корни ее уходят в ваше подсознание. Нам еще предстоит докопаться до них.

Открыв глаза, отец Стефан увидел, что помощник смотрит на него с интересом: предположение, что его внутреннее сознание просто действует во вред ему, явно заинтриговало молодого священника. Следовательно, не Бог отвернулся от Брендана, а Брендан подвел Бога. А это уже переводило дело в плоскость личной ответственности, что само по себе гораздо более легкая проблема, чем мысль о нереальности Бога или о том, что Он отвернулся от Кронина.

— Как вам, вероятно, известно, — сказал отец Стефан, — архиепископом Иллинойсским ордена иезуитов является Ли Келлог. Однако вы можете и не знать, что у него работают два психиатра, тоже иезуиты: они помогают нуждающимся в помощи священникам. Я мог бы устроить для вас консультацию и, при необходимости, обследование и лечение.

— Я был бы вам крайне признателен, — ответил Брендан, подаваясь всем корпусом вперед.

— Да. Со временем. Но не теперь. Как только вы начнете курс психоанализа, архиепископ сообщит об этом префекту, и тот примется выяснять, не допускали ли вы каких-либо проступков в прошлом.

— Но я никогда...

— Мне это известно, — поднял руку отец Стефан. — Но в обязанности префекта входит контроль за дисциплиной, и он обязан быть подозрительным. Самое скверное то, что даже если лечение у психоаналитика будет успешным, префект на долгие годы занесет вас в черный список, что ограничит ваши перспективы. А вплоть до последнего инцидента я был уверен, что вы станете со временем епископом, возможно, пойдете и еще выше...

— О нет! Это не для меня, — запротестовал Кронин.

— Уверяю вас, это именно так. И, если вам удастся справиться с вашими теперешними трудностями, вас ожидает блестящая карьера. Но стоит вам попасть в список неблагонадежных, вы навсегда останетесь под подозрением. И в лучшем случае дослужитесь до приходского священника подобно мне.

Брендан улыбнулся уголками губ:

— Я счел бы за честь прожить жизнь так же, как вы.

— Но ведь вы можете преуспеть, достойно послужить церкви! И я не сомневаюсь, что вам предоставится такой шанс. Поэтому прошу вас дать мне возможность до Рождества помочь вам выбраться из ловушки, в которую вы угодили. Мы не станем вести беседы о природе Добра и Зла, вместо этого я попробую применить на практике некоторые собственные теории по психологическим проблемам. Пусть это будет не совсем профессиональный курс психоанализа, но давайте попробуем. Только до Рождества. А потом, если не наступит улучшение и мы не продвинемся в наших поисках ответа на больной вопрос, я вверю вас нашему психиатру. Договорились?

— Договорились, — кивнул Брендан.

— Великолепно! — потер от удовольствия ладони отец Вайцежик, распрямляя спину, словно готовясь колоть дрова или делать гимнастику. — Значит, есть целых три недели в нашем распоряжении. Для начала вам следует переодеться в цивильный костюм, а потом отправиться к доктору Джеймсу Макмертри в детскую больницу Святого Иосифа. Он зачислит вас в санитары.

Брендан недоуменно посмотрел на отца Стефана:

— В санитары? Выносить ночные горшки, менять белье? Зачем это нужно?

— Через неделю вы сами это поймете, — со счастливой улыбкой на лице отвечал отец Стефан. — И, когда это произойдет, я помогу вам отомкнуть один из секретных замочков вашей психики, и вы сможете заглянуть в себя и, не исключено, найдете причину утраты веры — и преодолеете ее.

На лице Брендана читалось сомнение.

— Но ведь вы обещали дать мне три недели! — сказал отец Стефан.

— Хорошо.

Брендан непроизвольно поправил свой белый жесткий воротничок — похоже, он сожалел, что ему придется расстаться с ним на некоторое время, и это уже было добрым знаком.

— Я дам вам денег на расходы, вы снимете номер в недорогом отеле, будете жить среди обычных людей, это должно пойти вам на пользу после церковного затворничества. Ступайте переоденьтесь и потом зайдите ко мне.

А я пока позвоню доктору Макмертри и обо всем с ним договорюсь.

Кивнув, Брендан направился к двери, но вдруг остановился.

— Есть одна деталь, говорящая в пользу предположения о том, что моя проблема имеет психологический, а не рассудочный характер, — нерешительно проговорил он. — В последнее время мне снятся странные сны... точнее, один и тот же сон.

— Рецидивирующий сон, совсем по Фрейду.

— Я видел его несколько раз после августа. Но на этой неделе — три раза за последние четыре дня. Очень неприятный сон, он повторялся вновь и вновь на протяжении ночи. Короткий, но яркий. Мне снились черные перчатки.

— Черные перчатки?

Брендан поморщился:

— Мне снилось, что я в незнакомом месте. Лежу на кровати. Словно бы... связанный. Мои руки и ноги привязаны к кровати. Я хочу встать, убежать, выбраться из комнаты, но не могу. В комнате полумрак, трудно что-либо разобрать. И потом эти руки...

Он вздрогнул.

— Руки в черных перчатках? — подсказал отец Вайцежик.

— Да. В черных блестящих перчатках, виниловых или резиновых. Очень плотных, туго обтягивающих руку. — Брендан отпустил дверную ручку и вернулся на середину комнаты, где замер с поднятыми перед глазами ладонями, словно бы пытаясь вспомнить подробнее, как выглядят руки в черных перчатках из его навязчивых снов. — Мне не видно, чьи это руки, что-то случилось с моим зрением. Я вижу только перчатки, до кистей. А выше — выше все расплывается.

Лицо Брендана побледнело, в голосе слышался страх.

Порыв холодного ветра сотряс оконное стекло, и отец Стефан спросил, невольно поежившись:

— Этот человек в черных перчатках — он что-нибудь говорит вам?

— Он никогда не произносит ни слова. — Брендан вновь содрогнулся, опустил руки и засунул их в карманы. — Он только прикасается ко мне своими холодными скользкими перчатками.

У кюре был такой вид, словно он и сейчас чувствует их прикосновение.

— И в каком месте вы ощущаете прикосновение этих черных перчаток? — с явным интересом подался вперед отец Стефан.

Глаза молодого священника остекленели.