Книга Манкая, страница 7 – Лариса Шубникова

— Династия. А их дети? Мужья?

— Нет никого. Так и живут одни. А Ирэн? Видел? Загадка для всех, кстати. Чем жила, чем живет? Непонятно. Есть у отца догадки, но опять таки, все мутно. Но, женщина большого ума и острого языка.

— Дава, а с чего ты мне все это рассказываешь? Я же чужой. Вдруг, мошенник, а ты мне тут … — кстати, хороший вопрос.

Парень только ухмыльнулся.

— Мой папа, сиятельный юрист Яков Моисеевич, еще ни разу в своей жизни не ошибся ни в одном человеке. Он так и сказал мне: «Нормальный гой этот Широков». Я папе своему верю.

От автора: Гой— не еврей.

— Ну, спасибо, — Митя изобразил шутовской поклон.

— Ешьте с маслом, — отпел Дава.

Поулыбались. Закурили еще по одной. Мите пришлось угоститься давиными, ароматными.

— А Юля? — не удержался от вопроса Митька.

Глаза Давы стали еще темнее и еще печальнее.

— Что, понравилась?

Широков сразу понял, что парень влюблен в соседку, похоже давно, и совершенно безнадежно. С такими глазами можно только о горячо любимой и абсолютно недоступной Женщине говорить.

— Интересная девушка.

— Забудь.

— И не думал даже, — приврал Митька, — Она же замужем.

— Юродивая она. Для всех хлопочет, обо всех печётся. А о себе не думает, — сказал горячо и глубоко затянулся.

Широков понял, что тема больная, и решил перевести разговор в другое русло:

— А кто на первом живет?

— О, там у нас культура высокая. Тенор Ведищев и скульптор Гасилов. Ведищев вечно в поездках, а Гасилов в вечном запое и поисках новых форм. На третьем Собакевичи и Заварзины. Ты с Артемием Заварзиным аккуратнее. Он кадровый офицер. Контужен. Сильный и без кукушки в голове. Выпивает раз в половину года, но последствия всегда катастрофические. Жена у него очень хорошая. Света. Героиня, честное слово. Он жив только благодаря ей. Бездетные. Мы тут все бездетные, кроме папули моего.

— Что так?

— Вымирающий вид. Коренных москвичей почти не осталось. Вот мы и вырождаемся, не оставляя потомства. Впрочем, у меня еще есть шанс. Правда, нет желания. Абы с кем детей заводить не хочу, — Дава снова запечалился.

А Широков был согласен с младшим Гойцманом. В его жизни было много женщин, но ни одной из них он не сделал предложения. То занят был, то «абы кто»… Неважно.

— Ладно, Дава. Спасибо тебе. Пойду спать.

— Устал котлеты жарить? Что? Отец выяснил о тебе все. Он же не просто так Гойцман.

— А ты какой Гойцман?

— Я в папулю. Адвокатура махровая, — смеялся Давид.

Тихо прошли обратным путем к своим квартирам и распрощались теплее, чем сами планировали.

Субботнее утро Митька прекрасно проспал, но это позволительно. Ресторан начинал работать в полную силу только после часа дня. Как говорила помощница Широкова, Вера Стрижак, суббота, это «день выгула девчулек». А что это значит? А это значит, что в субботу в «Ярославце» заказывались невообразимые блюда и, желательно, чтобы все это было красиво украшено. И в конце, непременно, «десертик». Малинка, клубничка, сливочек побольше. На этот случай кондитер «Ярославца», Илья Сомов, готовил побольше бисквитов (прекрасного вкуса и качества, надо сказать) и творил для них прекрасные кремы и начинки. И вот что измыслил, хитрец татуированный, крем делал чётко под цвет платья гостьи. Работало безотказно! Особенно тогда, когда он сам, брутальный громила, выносил в зал свое легкое, воздушное и сладкое творение. Дамы пищали от восторга, а он, шельмец, говорил.

— Красное платье? К нему прекрасно подойдет красный крем. Земляника — это ваше. Никаких сомнений! — ставил десерт перед очарованной гостьей и делал «горячий» взгляд.

Митька и сам иногда выносил блюда особо важным гостям. Правда, притворяться не умел, а потому просто ставил тарелку на стол и говорил:

— Мы все очень старались, — кивал гостю и достойно удалялся.

Тоже работало.

Так о чем мы? А, да… Субботнее утро Митя проспал, но днем вышел таки из дома, и столкнулся на лестничной площадке с Юлей и каким-то …. Нет, слово для того мужика, что стоял рядом с Юлькой у Митьки было, только оно непечатное.

Представьте себе павлина, а рядом с ним воробышка. Вот так и выглядела эта пара. Юля, закукленная в широчайшую, дорогую куртку длинною ниже колена, и ее муж, в моднейшем пальтишке, стильной, цветной рубашечке. Брючки со стрелочкой. Часики на руке сияют престижненько. Причесочка, волосок к волоску. Бородка подбрита по последней московской моде.

— О, новый сосед? Наслышан. Кирилл Раевский, — муж Юленьки протянул руку и Митя ответил, — Юля рассказала мне. Как наш дом? Понравился?

И слова, вроде, правильные. И улыбка, вроде, нормальная, но что — то в этом парне было неприятненькое. Чуял Широков и ложь и муть. Впрочем, неважно. Сосед не брат, потому и не стал Митя выёживаться, а ответил просто и по существу.

— Дмитрий Широков. Дом хороший и соседи интересные.

— Да, этого у нас в достатке. Соседей имею в виду. Может на ты, а? — ну, на ты, так на ты.

— Как скажешь, сосед, — Широков смотрел на Юлю и снова поражался ее виду.

Глаза ясные. Волосы сияют. Улыбка приветливая. И сама она, ровная, тёплая. Будто свет от нее идет. Не успел он мысли свои додумать, как Кирилл поинтересовался.

— Это твоя тачка на четвертой парковке? Знатная! Давно говорю Юленьке, надо нашу менять! — приобнял жену, — Да, малыш? Мы же купим внедорожник?

А «малыш» кивнула и прижалась щекой к груди мужа.

— Мне пора. Хорошего дня, — Широкову стало неприятно смотреть на все это, а в особенности на выражение лица Раевского.

— Пока, пока, — это Кирилл.

— До свидания, Дмитрий Алексеевич, — а это приятный голос соседки…

Уже на спуске, Митьке пришлось подслушать разговор супружеской четы.

— Юльчишка, я совсем забыл! К вечеру гости у нас будут. Человек десять, не больше. Ты уж пошурши на кухне, ладно?

— Кирочка, а как же…? У меня занятия с группой вечером. Боюсь, не успею.

— Все ты успеешь. Ты же у меня чудо! Зайдешь за продуктами? Я не смогу привезти.

— Хорошо. Я все сделаю.

До Широкова донесся звук поцелуя. Митька толкнул парадную дверь и вышел на воздух. Пока заводил машину, видел как Юля и Кирилл попрощались. Девушка побежала в одну сторону (торопилась, похоже), а Кира подошел к шикарной ауди. Пока машина шумела двигателем, достал телефон. Митька счищал снег (ночью прошел) с лобового и разговор услышал.

— Киса, вечером жду у себя. Что? Нет! Ничего не нужно. Юлька все сделает. Просто приходите и посидим. Кого? И Егора с Ульяной берите, где десять, там и двенадцать.