Онлайн книга «Рыжая помеха»
|
— Нет, друг мой, если мы начнем работать, то это будет мое дело, — цедит Красцов, — мне надо понимать, насколько твои… вопросы с Вороном решаемы. А то, мало ли, вдруг вы друзья большие… Или… любовники… Че-го? Он ебнулся, что ли? Какие, нахер, любовники? Лицо я держу из последних сил, чтоб вы понимали. Именно в этот момент приходит осознание, почему этот толстый мужик так на меня пялится. И уже больше получаса со мной беседует. Материалов, кстати, вполне хватит, чтоб не только его, но весь региональный комитет «ОР» привлечь, я уж постарался, поболтал по душам. И, походу, перестарался… Последний раз такое мерзкое ощущение было у меня в зоне, в первые дни, когда приходилось очень жестко следить за целостностью собственной жопы. Никогда не думал, что на воле, спустя столько лет… Резко хочется все кинуть и свалить, но я продолжаю скалиться и делать вид, что нихера не понимаю. Или, наоборот, все понимаю. — Стал бы я тут сидеть с вами, — усмехаюсь нагло, и глаза Красцова на мгновение вспыхивают и опять гаснут, как болотные огни в трясине, — Ворон уже не имеет такой власти, девяностые прошли, а он и не в курсе… По понятиям разойдемся. — Ты можешь по понятиям? — Я по-всякому могу. — Хорошо. — Красцов отпивает из пузатого бокала какую-то жутко вонючую коллекционную дрянь, которую пытался вначале мне настойчиво пихнуть, но я отбазарился рулем. Затем наклоняется ко мне, подсаживается ближе вместе с мягким плетеным креслицем. Мы сидим не веранде какого-то загородного дома, подозреваю, что не его, но уточнять не стремлюсь. Не важно. — Хочу тебе кое в чем признаться, Максим… О как! Интересно! Я киваю с равнодушной мордой. — Я наводил о тебе справки… Знаю о сроке. И о том, что на тебя охотился Росянский… — Не в курсе, кто это, — отвечаю, опять же, не дрогнув лицом. Ну а чего дрожать-то? Понятное дело, что про мою биографию он знает. И про то, что меня с сестрой искал прокурор Росянский после того, как я с его сыночком, гнидой маньячной, разобрался, тоже. Но вот внутреннюю кухню не должен просечь. То есть, причинно-следственную связь. Если только не общался близко с Росянским, и тот ему не рассказал прекрасную историю, в которой замешаны я, моя сестренка и дочка генерала ФСБ. Ну и сынок прокурора, само собой. — Неужели? А почему он тебя искал по всей области этой зимой? — Кто? — Росянский. — Да я в душе не ебу, кто это, господин депутат! — я наглею, грублю, короче, веду себя по-быдляцки. Но вот есть ощущение, что на понт меня берет Красцов, иначе бы все давно выложил. — Грубый какой мальчик, — смеется депутат, опять откидываясь на спинку кресла и отпивая свою вонючую дрянь. — Далеко пойдешь… Если будешь умнее. — Пока не жаловался, — скалюсь я довольно. Чувствую, еще один рубеж преодолен. Неплохо. — Так, хорошо… — Красцов становится серьезным, — по твоей схеме я все понял, неплохо, товар твой тоже хорош, если будет возможность его делать в моей лаборатории… — Оборудование надо глянуть… — Да, глянешь. — И, если все же будут сложности с уходом от Ворона… Я могу помочь. У меня есть для этого все возможности. — Че, лапа в прокуратуре? — усмехаюсь я. — Связи, мальчик, в наше время решают все. Черт… Не смогу раскрутить его на имя человека в прокуратуре… Васильич будет недоволен… — Жду от тебя информации по возможности выпуска вашего препарата на нашей платформе, и потом уже будем набрасывать по срокам все. — Понял. — Поверь, ты не пожалеешь, что решил работать со мной. Мне нужен вот такой… Серьезный мальчик. Мой Витя… Он все-таки еще маленький. А в тебе прямо чувствуется правильный подход к делу… В тюрьме сложно пришлось? Перемена темы немного напрягает. Это с чего бы интерес? — Как и всем, — коротко отвечаю. — Ну… У тебя есть кое-что, что могло смягчить срок пребывания… Сделать его проще… — Это вы о чем? Черт… Неужели узнал про мои драки на зоне? Так я, наоборот, от звонка до звонка, потому что в карцере половину срока… — Ты — красивый парень… Это во многих ситуациях плюс… А-а-а, бля! Все же не просто так он на меня пялится все это время! Шары подкатывает, сука! — Не плюс, господин депутат, — усмехаюсь злобно, смотрю тоже злобно. Ну не могу ничего с собой поделать. Противный толстый урод, который думает, что он — пуп Земли. Ненавижу таких! — Ну, по всякому может быть… Ладно, дела завершили… В баньку? Ага, разбежался, бля. — Нет, у меня еще дела. — Ну ладно, будь осторожен на дороге, мальчик… Торопливо сбегаю с крыльца, прыгаю на дукати, газую. Противно так все, словно говна нажрался. Нет, не хочу я с такими тварями пересекаться, вообще не хочу. Потом хер отмоешься. Выворачиваю в город, торможу у какой-то придорожной забегаловки, где обычно дальнобои тусят. Щелкаю наушником. — Первый-первый, я второй! — Наглый ты все-таки щенок, — скрипит Васильич, — сколько раз говорил тебе, не ерничай. — Все норм? Записалось? — Да. Теперь только в лабораторию скатаешься, на всякий случай. И будем брать всех сразу. — Ага. — Пока свободен. — Понял. — Про разговор наш помни. — Помню. Беру себе пива, сажусь в угол замызганной кафешки, блаженно выпиваю сразу половину. Ка-а-айф какой! Надо еще пойти руки помыть, а то ощущение пакости на пальцах после того, как за руку с этим толстым уродом попрощался. Ничего. Скоро финал. Скоро. Светочка, моя сладкая конфеточка… Добраться бы до нее. Но нельзя. Еще пару дней нельзя. Мы с ней позавчера попрощались в универе после самого вкусного куни в моей жизни. Прикольно, делал Светику, а кайфанул сам нехило. Не уверен, что мне удалось ее убедить хоть в чем-то, но по крайней мере, она согласилась подождать. До конца недели. И потом я должен ей рассказать все. Все, что имею право рассказывать. Пью пиво, прикидываю, как бы технично все же подрулить сегодня к моей конфетке под бочок… Ну… Какой-то предлог же можно придумать? А то у меня, как вспомню про нее, член встает и не падает, зараза… Нервничаю… А у меня и так работа не самая спокойная. |