Книга Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке, страница 34 – Эрл Стенли Гарднер

— Когда она села в машину, то велела ему ехать по определенным улицам, но не сказала конечную точку. Известная хитрость — указывать таксисту, куда ему повернуть. В этом случае, если попадаются, то широко раскрывают глаза и говорят, что ехали как раз в полицию. Что касается вас, мистер Мейсон, то вы обещали доставить свою клиентку в Управление до двенадцати. Вы использовали слишком много уверток. Вы — наш противник, адвокат, работающий на другую сторону. На этот раз вы нас не проведете. Вы согласились доставить девушку в полицию до двенадцати часов. Мы считаем, что вы этого не сделали. Из того, что нам известно, можно сделать вывод: она ехала в аэропорт.

— Это уже нечестно, — не сдержался Мейсон.

— Это наш договор, мистер Мейсон. Вы не выполнили его условия.

— Ну хорошо, — в сердцах сказал адвокат. — Теперь я вам скажу кое-что. Пожалуйста, делайте что вам нравится. Я буду защищать Еву Мартелл и Адель Винтерс и устрою вам самый большой сюрприз из всех, которые вы когда-либо видели.

— Означают ли ваши слова, что вы действительно хотите представлять Адель Винтерс? — уточнил Гуллинг, не сумев скрыть удивления.

— Конечно, — ответил адвокат. — Единственный способ, которым я могу снять с крючка Еву Мартелл, — это обеспечить защиту Адель Винтерс.

— Там ни о какой защите не может быть и речи.

— Это вам так кажется.

— Отлично, мистер Мейсон, — в голосе заместителя окружного прокурора прозвучало удовлетворение. — До сих пор вы интересно строили защиту обвиняемых в убийстве и добились большого количества оправдательных приговоров. Думаю, что для нашего учреждения будет лучше, если за защиту Адель Винтерс возьметесь именно вы. Я с большим удовольствием сделаю все, чтобы вы могли встречаться со своей клиенткой, когда вам только захочется. Но, конечно, не забуду сообщить присяжным о нашей договоренности и о том, как вы ее нарушили. Кстати, одной женщине по имени Мэй Бигли пригодились бы ваши услуги.

— Почему?

— Она владеет домом, в котором сдает комнаты. Этот дом находится по адресу, откуда такси забрало Еву Мартелл. Мэй Бигли утверждает, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл и никогда не сдавала ей номер в своем пансионе. Мы собираемся вызвать ее повесткой, чтобы она предстала перед судом. Вы могли бы сказать ей кое-что о статье, касающейся дачи ложных показаний под присягой.

— Отлично, — сказал Мейсон. — Пришлите ее в мою контору. Если я захочу принять ее как клиентку, то объясню ей, что на самом деле подразумевает эта статья.

— Что вы хотите этим сказать?

— Моя трактовка может несколько отличаться от вашей.

— Прежде чем вы закончите это дело, — мрачно предсказал Гуллинг, — вам придется изменить свою версию трактовки закона об укрывательстве лиц, скрывающихся от правосудия.

— Докажите, что я кого-то укрывал, — вызывающе бросил Мейсон. — Докажите это перед судом присяжных. А в следующий раз попытайтесь быть немного более покладистым и готовым к сотрудничеству.

Он с грохотом бросил трубку на рычаг. Делла Стрит в недоумении посмотрела на Мейсона.

— Что случилось, шеф?

— Вероятно, отвратительная шутка судьбы, — ответил Мейсон. — Один из полицейских, допрашивавших вчера Еву Мартелл, вертелся поблизости от ее квартиры и заметил ее в такси. Она совершила ошибку, не сказав водителю, чтобы ехал прямо в Управление полиции. Наверное, немного стыдилась. Говорила ему, по каким улицам ехать. Вероятно, хотела выйти за пару кварталов и оставшийся путь пройти пешком. Вопрос глупой гордости.

— Но ведь Гуллинг должен это понимать?

— Гуллинг не понимает ничего, кроме буквы закона, — сказал адвокат. — А больше всего ему хочется обвинить меня как соучастника после события преступления. Он наверняка станет утверждать, что я пользуюсь техническими тонкостями, и потому и окружной прокурор прекрасно может их использовать.

— Думаешь, тебя действительно обвинят в чем-то?

— Могут это сделать. Во всяком случае, будут потрясать этим у меня над головой, как дамокловым мечом. Но они не могут меня ни в чем обвинить, если не найдут доказательств того, что я имею какую-то связь с укрывательством Евы Мартелл.

— Что делает Ева?

— Вероятно, следует моим указаниям никому ничего не говорить, кроме заявления полицейскому, который ее арестовал, что она как раз следовала в Управление полиции.

— Они вынудят Мэй Бигли давать показания?

— Она их уже дает, — невесело усмехнулся Мейсон. — Говорит, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей номер.

— Но ведь это ложные показания, не так ли?

— Нет, если они не даны под присягой, — ответил Мейсон. — Сторона обвинения вынуждена будет доказать суду, причем вне всякого сомнения, что это ложные показания. А есть маленькая деталь, касающаяся ложных показаний, которую мистер Гуллинг, похоже, запамятовал.

— Какая?

— Ложные показания должны быть опровергнуты показаниями не менее двух свидетелей.

— Ты думаешь, Мэй Бигли знает об этом?

— Она должна знать кое-что о статьях, касающихся ложных показаний, — в глазах Мейсона появился блеск.

— Напомни, шеф, в чем ее обвиняли, когда ты выступал ее защитником?

— В даче ложных показаний, — ответил Мейсон.

Утренняя газета, появившаяся в продаже в понедельник, очень заинтересовала Перри Мейсона. Войдя в свой кабинет, Мейсон разложил ее на письменном столе и очень внимательно прочитал статью на первой полосе с длинными сенсационными заголовками:

События, связанные с убийством Роберта Доувера Хайнса, развивались в течение прошлого уик-энда с молниеносной быстротой. Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам, добившийся невероятных успехов в своем деле, сообщил, что будет защищать как Еву Мартелл, так и Адель Винтерс. Сразу же после этого представители окружной прокуратуры вызвали мисс Мэй Бигли, содержащую пансион, на вечернее заседание Большого жюри ^[7]. Полиция утверждает, что вечером в день убийства Перри Мейсон увел Еву Мартелл у них из-под носа и держал ее в укрытии, пока она не была основательно проинструктирована насчет того, что ей можно говорить, а что нельзя.