Книга Славный парень, страница 16 – Дин Кунц

— Не знаю. Но если адрес в Анахайме ложный, тогда и фамилия, скорее всего, такая же. Есть у ДТС программное обеспечение, которое позволит найти в базе данных такое же лицо, как на водительском удостоверении Кравета?

— Это Калифорния, парень. ДТС не может содержать в чистоте придорожные туалеты.

— Иногда я задаюсь вопросом: а если бы «Невероятный Халк» пользовался большим успехом и продержался на Ти-Ви на несколько лет дольше, может, Jly Ферриньо стал бы губернатором? Вот было бы здорово.

— Думаю, я бы доверил наш штат Jly Ферриньо.

— Он говорит, что доверяет Ферриньо, — сообщил Тим Линде.

— Я тоже, — кивнула она. — В Ферриньо есть человечность.

— Она говорит, что в нем есть человечность.

— Вероятно, потому, что ему пришлось перебороть глухоту и дефекты речи, чтобы стать актером.

— Если бы Лу Ферриньо был губернатором, штат не обанкротился бы, в придорожных туалетах поддерживалась бы чистота, а ДТС располагал бы программным обеспечением, позволяющим находить одинаковые лица. Но, раз уж он не губернатор, есть какой-нибудь другой способ определить, не получил ли Кравет водительское удостоверение на другую фамилию?

— Я об этом думал, пока ты говорил о Лу Ферриньо.

— Считай, что ты произвел на меня впечатление.

— Я также почесывал Зою за ушами, как она любит.

— Да ты у нас многостаночник.

— Есть один вариант. Может сработать. Держи аккумулятор мобильника заряженным, и я с тобой свяжусь.

— Жду, святой ты наш.

— Святой? — спросила Линда, когда Тим отключил связь.

— Санто означает «святой». Иногда мы зовем его «Наш Святой».

— Мы?

Тим пожал плечами.

— Друзья.

Пока Тим разговаривал по телефону, Линда повернула в Санта-Ану. Они находились в десяти минутах езды от адреса регистрации «Шеви», где могли найти Кравета.

— Ты и Санто вместе через что-то прошли, — не унималась Линда.

— Мы знаем друг друга с давних пор.

— Да, но вы через что-то прошли.

— В одном колледже мы не учились. Вообще не учились в колледже.

— Я и не думала про колледж.

— И это не экспериментальные однополые отношения.

— Я абсолютно уверена, что однополые отношения здесь совершенно ни при чем. — Линда остановилась на красный свет светофора и направила аналитический зеленый взгляд на него.

— Опять ты за свое.

— О чем ты?

— Эти глаза. Этот взгляд. Когда ты так смотришь на человека, создается ощущение, что ты — хирург, собравшийся зашить рану.

— Я тебя ранила?

— Не смертельно.

Запрещающий сигнал светофора не менялся, Линда продолжала смотреть на Тима.

— Ладно, — смирился он. — Я и Пит однажды ходили на концерт «Питера, Пола и Мэри». Это был ад. Мы вместе прошли через этот ад.

— Если вам не нравились «Питер, Пол и Мэри», чего вы пошли на их концерт?

— Наш Святой встречался с одной девушкой, Барбарой Эллен, а она балдела от ретро-фолка.

— А с кем встречался ты?

— С ее кузиной. Только один раз. Это был ад. Они спели «Волшебного дракона», и «Майк, греби к берегу», и «Лимонное дерево», и «Тома Дудли», просто не могли остановиться. Нам повезло, что мы вышли с концерта, не повредившись умом.

— Я не знала, что «Питер, Пол и Мэри» до сих пор выступают. Я даже не знала, что они живы.

— Это были имитаторы «Питера, Пола и Мэри». Ты знаешь, это как «Битломания», — он посмотрел на красный зрачок. — Автомобиль может проржаветь, прежде чем этот светофор переключится.

— Как ее звали?

— Кого?

— Кузину, с которой ты ходил на концерт.

— Она была не моей кузиной. Барбары Эллен.

— Как ее звали? — настаивала Линда.

— Сюзанна.

— Она приехала из Алабамы с банджо на колене?

— Я просто рассказываю тебе, что произошло, раз уж ты хотела знать.

— Должно быть, это правда. Ты не мог такое выдумать.

— Слишком уж странно, не так ли?

— Я хочу сказать лишь одно — не думаю, что ты вообще можешь что-нибудь выдумать.

— Вот и хорошо. Теперь ты знаешь... я и Пит, мы вместе прошли через тот вечер ада. Они дважды спели «Если б у меня был «Хаммер». — Он указал на светофор. — Загорелся зеленый.

— Вы прошли через что-то вместе, и это не «Питер-Пол-и-Мэри-мания», — сказала Линда, когда они проезжали перекресток.

Вот тут Тим решил перейти в наступление.

— А чем ты зарабатываешь на жизнь, сидя дома?

— Я — писательница.

— И что ты пишешь?

— Книги.

— Какие книги?

— Болезненные книги. Вгоняющие в депрессию, скручивающие желудок.

— То, что нужно для чтения на пляже. Они опубликованы?

— К сожалению. И критики их любят.

— Перечисли. Может, я знаю названия?

— Нет.

— А вдруг?

— Нет. Все равно я не собираюсь и дальше их писать, особенно если умру. Но даже если и не умру, буду писать что-то ещё.

— И что же ты будешь писать?

— Что-то не такое злобное. Не такое, где каждое предложение сочится горечью.

— Эту цитату нужно поместить на обложку. «Предложения, которые не сочатся горечью». Я бы купил такую книгу, не задумываясь. Ты пишешь под именем Линды Пейкуэтт или у тебя есть псевдоним?

— Я не хочу больше об этом говорить.

— А о чем ты хочешь говорить?

— Ни о чем.

— Как скажешь.

Она искоса глянула на него, изогнув бровь.

Какое-то время они ехали молча по улицам, где проститутки обходились тем же минимумом одежды, что и Бритни Спирс, а алкаши сидели, прислонившись спиной к стене, а не валялись на мостовой. Потом попали в менее цивилизованный район, куда старались не заезжать молодые гангстеры на спортивных автомобилях или сверкающих «Кадиллаках».

Они проезжали мимо одноэтажных зданий и огороженных проволочным забором складских дворов, мимо скупок черного и цветного металла, где наверняка скупали и многое другое, мимо спортивного бара с закрашенными черным окнами, где под спортом могли понимать петушиные бои, пока наконец Линда не остановила «Эксплорер» у пустыря.

— Согласно номерам на соседних зданиях, «Шеви» зарегистрирован именно здесь.