Книга Кольт и Стетсон для спецназа, страница 25 – Евгений Мисюрин

— С удовольствием, мистер Рэд, — зло ответил Таака.

Он сделал большой глоток, но видимо кофе оказался слишком горячим. Глаза негра выпучились, с секунду он глотал воздух. Наконец успокоился и ещё злее зыркнул на собеседника. Остальные молча внимали. Оратор явно пользовался уважением как минимум в этом баре.

— Так вот, — проговорил Таака. — До декларации хозяин обязан был предоставлять своим рабам кров, еду, и одежду. Обеспечивал их работой. Даже матримониальные дела решались на уровне владельца плантации, или где там работали его рабы. Так?

Ответом послужил одобрительный гул.

— А что происходит сейчас?

— И что же? — переспросил Джек.

— Платят как цепным псам, — выкрикнул кто-то, и будто сорвало плотину. Возгласы слышались отовсюду, и было заметно, что люди вкладывают в свои слова накопившиеся обиды.

— Два доллара в неделю, как на них жить?!

— А одежда? Мне на нормальный костюм полгода пахать.

— Священники не хотят венчать чёрных!

— Расисты! Сволочи! — поддержало претензию сразу несколько голосов.

— А у меня дом сгорел! — пожаловался кто-то. — Ясен пень, помогли.

Выкрики продолжались не одну минуту, наконец, ораторы на местах закончили реплики и слово вернулось к основному докладчику.

— Видите, мистер Рэд? Белые дали нам свободу, но отобрали саму возможность жить.

Джек расслабленно улыбнулся. Кажется, толпы агрессивных людоедов не собираются набрасываться на него прямо сейчас. Да и не все они выглядят так уж агрессивно. Некоторые, например, его собеседник, очень даже вменяемы. Он вопросительно поднял брови.

— Израэль, вы выглядите очень образованным для этого города. Не удовлетворите моё любопытство, чем вы занимались до того, как попасть сюда?

Негр с некоей торжественностью снял шляпу. Окружающие заметно придвинулись, явно предвосхищая известное всем, но не ставшее менее интересным, событие. Израэль достал светло-серый от частых стирок платок, церемонно в него прокашлялся, и хорошо поставленным баритоном пропел:

Акустика не дала развернуться голосу во всю ширь, но и того, что услышал Рэд было достаточно, чтобы понять — его собеседнику самое место на сцене. Он не удержался и захлопал. Окружающие также поспешили выразить своё восхищение. Раздались аплодисменты, топот ног, свист.

Джек задумался. Где-то он уже слышал эти строчки, но никак не мог вспомнить, где. И вдруг в голове прозвучало: «Я в мальчиках почтенным стал судьёю». Точно! Джером Джером!

— Однако… — Рэд приподнял шляпу. — И талантлив, и образован. Вы меня очаровали, мистер Таака.

— Не ожидали подобного от немытого негра, мистер Рэд? Вот так-то, сэр. Если интересно, могу прочесть что-нибудь на языке Гёте. — Израэль криво усмехнулся. — Только кому это надо? Всё равно больше пятёрки в неделю не заплатят.

— Требуют как с белых, а платят гроши, — подтвердил кто-то из-за спины.

— Э! — раздалось от входа. — Вы там не загрызёте моего снеговика? А то кого я буду дырявить уже через час?

Сквозь посетителей бара, как ледокол сквозь торосы, пробивался Здоровяк Эби. Он почти свалился на стойку. Вовремя выставив локти, с любопытством оглядел компанию, и проворчал:

— Всё поёшь, Изи? Вешаешь лапшу на уши очередному снеговику?

— Остынь, Эби, — откликнулся Израэль. — И отнесись к своему противнику с уважением. Это первый белый на моей памяти, который говорит с негром на равных.

— Наверное, потому что я не американец, — пожал плечами Джек.

— Да? — искренне заинтересовался Таака. — А откуда вы? Дайте, угадаю. Англия? — и сам же себе ответил. — Не-ет. Англичане ещё большие снобы, чем американцы. Насмотрелся я на этих джентльменов.

Он внимательнее глянул на собеседника.

— Франция? Только не француз. Те до смерти не могут избавиться от акцента. А! — он шлёпнул себя по лбу. — Ну конечно! Гутен морген, герр Рэд, — с улыбкой до ушей закончил он.

— Данке, Израэль. Но вы не правы.

Собеседник будто сдулся. Какое-то время он ещё морщил нос, перебирая в уме варианты, наконец энергично мотнул головой.

— Ваша взяла, мистер Рэд. Сдаюсь. Откуда?

— Россия.

— Да распроклятые небеса! Чтоб меня три раза подбросило и только два поймало! Как же я сразу не подумал! — и с ужасным акцентом продолжил. — Здайстите. Милсти пейршу.

Джек поощрительно улыбнулся, поднял перед лицом собеседника чашку кофе, и по-русски произнёс:

— Ваше здоровье. — После чего добавил уже по-английски. — Если придётся пить с русскими, скажите этот тост. Вам будут рады.

— Ваш Дзровье, — старательно повторил Израэль.

— Ваш бифштекс, сэр, — совершенно по-киношному вклинился в диалог бармен. Он поставил перед Джеком одуряюще пахнущую тарелку и придвинул массивную серебряную двузубую вилку. В каждом движении чувствовалось если не уважение, то полное отсутствие неприязни. Словно вчера вечером он говорил с другим человеком.

— О! — Взревел Здоровяк и рывком подвинулся к Рэду. — Я как раз жрать хочу.

Он нагло протянул руку, но замер. В миллиметре от его указательного пальца в стойку с глухим стуком вонзился нож. Эби внимательно глянул на ушедшее почти на дюйм вглубь лезвие, медленно перевёл взгляд на рукоятку, затем на руку, её держащую. Джек отрицательно покачал головой.

— Не наглей, Здоровяк, — медленно сказал он и с раскачки вытащил клинок из стола. — Дольше проживёшь.

— И правда, Эби, — вступился Израэль. — Дай поесть человеку. В кои веки пришёл нормальный белый, так и тут ты хочешь всё испортить.

Здоровяк перевёл взгляд на Израэла, затем вернулся к Джеку.

— Как поешь, — участливо предложил он. — Сходи к Исайе Карпентеру. Пусть мерку снимет. Для нормального белого гроб следует готовить заранее.

После чего резко развернулся и пошёл к выходу.

С минуту Джек завтракал в тишине, затем вокруг вдруг все как-то задвигались, заулыбались, раздались приглушённые одобрительные возгласы и даже хлопки по плечам.

— Доброе утро всем, — послышалось сзади.

Рэд обернулся. На верху лестницы, ведущей на второй этаж, лучезарно улыбаясь собранию, стояла Амалия Дуглас. Девушка пару секунд с достоинством оглядывала зал, еле заметно поворачиваясь вправо-влево, затем медленно и элегантно спустилась, и двинулась к своему спутнику. Чернокожие мужчины с удовольствием уступали ей дорогу, некоторые приветливо приподнимали шляпы.

— Джек, а чем это ты так вкусно завтракаешь? — ослепительно улыбаясь, спросила Амалия. — Я тоже хочу.