Книга Темные реки сердца, страница 128 – Дин Кунц

– Фотографии были переданы в центральный компьютер телефонной компании «Пасифик белл». Но перед этим был передан код, который запустил программу, разработанную мной и тайно переданную этому компьютеру. Благодаря ей фотографии были приняты в компьютере телефонной компании и потом переправлены в центральный компьютер «Иллинойс белл», где я заложил еще одну небольшую тайную программу, которая начинала работать в ответ на специальный код входа. Так что этот компьютер получил фотографии от телефонной компании «Пасифик белл».

– Вы считаете, что Агентство не сможет проследить путь этих фотографий?

– Ну, они точно смогут проследить их до «Пасифик белл», но после того как моя программа отослала их в Чикаго, она стерла запись действия. Она является саморазрушающейся программой.

– Иногда даже саморазрушающиеся программы можно восстановить и работать с ними. Тогда они смогут прочитать ваши инструкции о том, как стереть передачу фотографии в «Иллинойс белл».

– Только не в данном случае. Это была чудесная маленькая саморазрушающаяся программа, ее невозможно восстановить, я это гарантирую. Когда она разрушилась, она забрала с собой значительный блок системы «Пасифик белл».

Элли перестала просматривать программы «Мамы» и посмотрела на него:

– Насколько велик этот значительный блок?

– Ну, примерно тридцать тысяч людей не могли звонить по телефону в течение двух-трех часов, пока в систему не включили дополнительные линии.

– Вы никогда не были герлскаут, – покачала головой Элли.

– Ну, я просто лишен был подобного шанса.

– Вы узнали о компьютерах гораздо больше, чем о вертолетах. Как вы думаете, эти фотографии еще ждут вас в компьютере компании «Чикаго белл»?

– Мы пройдемся с вами по программе и узнаем. Нам могут пригодиться фотографии этих бандитов, чтобы в будущем мы смогли их узнать. Разве я не прав?

– Я согласна. Скажите мне, что нужно делать. Через три минуты первая фотография показалась на экране. Спенсер перегнулся к ней через проход со своего места. Элли повернула кейс таким образом, чтобы они оба могли смотреть на экран.

– Это моя гостиная, – сказал он.

– Вас мало интересует дизайн, не так ли?

– Мой любимый стиль – «Раннее и полное отсутствие мебели».

– Мне почему-то кажется, что он больше похож на «Поздний монастырский».

Двое мужчин в костюмах десантников быстро двигались по комнате, и фотографии оказались смазанными.

Спенсер попросил Элли нажать на клавишу интервала.

Элли нажимала клавишу, и на экране появлялись одна за другой фотографии. За минуту они просмотрели первые десять снимков. На некоторых можно было ясно разобрать портреты налетчиков. Но очень трудно полностью представить себе лицо человека, если у него на голове шлем, закрепленный ремешком под подбородком.

– Нам придется их все пролистать, пока не наткнемся на что-то интересное, – сказал Спенсер.

Элли начала быстрее нажимать на клавишу интервала. Она пролистала тридцать фотографий, пока не появилось изображение человека без униформы.

– Сучий сын, – сказал Спенсер.

– Я с вами совершенно согласна, – поддержала его Элли.

– Давайте номер тридцать два.

Она нажала клавишу интервала.

– Так.

– Ага.

– Тридцать три.

Нажатие клавиши.

– Мы можем не сомневаться, – сказала Элли.

Тюк. Тридцать четыре.

Тюк. Тридцать пять.

Тюк. Тридцать шесть.

На всех последующих фотографиях был один и тот же человек. Он ходил по гостиной в домике в Малибу. И он был пятым в группе налетчиков, выбравшихся из этого вертолета перед магазинчиком почтовых открыток некоторое время назад.

– Самое странное, – сказала Элли, – держу пари, что мы рассматриваем его фотографию на его компьютере.

– Вы, наверное, сидите на его месте.

– В его вертолете.

Спенсер заметил:

– Боже, он, наверно, писает кипятком!

Они быстро пролистали остальные фотографии. Этот толстомордый, веселенький мужичок был в каждом кадре, пока он вызывающе не плюнул на листок бумаги и не заклеил им линзы камеры.

– Я не забуду его, – сказал Спенсер. – Но жаль, что у нас нет принтера. Нам не помешала бы его фотография.

– Здесь есть встроенный принтер, – сказала Элли, показывая на отверстие сбоку кейса. – Мне кажется, должно быть и листов пятьдесят хорошей бумаги. Я вспоминаю, что Дэнни говорил мне об этом.

– Мне нужна всего лишь одна фотография.

– Две. Одна нужна мне.

Они выбрали самое ясное изображение этого «добродушного» человека, их злейшего врага, и Элли сделала две распечатки.

– Вы его никогда не видели раньше, а? – спросил ее Спенсер.

– Никогда.

– Ну, у меня такое впечатление, что мы с ним еще встретимся.

Элли вышла из файла «Иллинойс белл» и вернулась к «Маме». Та содержала великое множество меню. Глубина и обширность возможностей этой мегасуки действительно делали ее всемогущей и всезнающей.

Спенсер спросил:

– Как вы считаете, можно прикончить «Маму» одним ударом?

Элли отрицательно покачала головой.

– Нет, в нее заложено слишком большое количество защищающих от аварийных ситуаций программ.

– Ну хотя бы раскровенить ей нос?

– Это, наверное, можно сделать.

Работая, Элли чувствовала, что Спенсер не сводит с нее глаз.

Потом он спросил:

– Вам приходилось много разбивать...

– Носов? Мне?

– Сердец.

Элли удивило, что она покраснела.

– Только не это.

– А вам бы легко удалось. – Она ничего не ответила. – Собака слушает нас, – заметил он.

– Что-о-о?

– Я говорю только правду.

– Я не манекенщица и никогда не украшала обложки модных журналов.

– Мне нравится ваше лицо.

– Я бы хотела иметь другой нос, покрасивее.

– Если хотите, я вам куплю другой нос.

– Я подумаю об этом.

– Он будет другим, но не лучше прежнего.

– Вы – странный человек.

– Ну, я имел в виду не только внешность. – Она не реагировала, продолжая просматривать меню «Мамы». Спенсер сказал: – Если бы я был слепым и никогда не видел вашего лица, я все равно знал бы, что вы можете разбить мое сердце.