Онлайн книга «Смерть Богов (Юлиан Отступник)»
|
– Спишь? – Да. – Смотри мне в глаза. Юлиан с усилием поднял веки и увидел, что к нему наклоняется Максим. Это был семидесятилетний старик; белая, как снег, борода падала почти до пояса; волосы до плеч были с легким золотистым оттенком сквозь седину; на щеках и на лбу темнели глубокие морщины, полные не страданием, а мудростью и волей; на тонких губах скользила двусмысленная улыбка: такая улыбка бывает у очень умных, лживых и обольстительных женщин; но больше всего Юлиану понравились глаза Максима: под седыми, нависшими бровями, маленькие, сверкающие, быстрые, они были проницательны, насмешливы и ласковы. Иерофант спросил: – Хочешь видеть древнего Титана? – Хочу, – ответил Юлиан. – Смотри же. И волшебник указал ему в глубину пещеры, где стоял орихалковый треножник. С него подымалась клубящейся громадой туча белого дыма. Раздался голос, подобный голосу бури, – вся пещера дрогнула. – Геркулес, Геркулес, освободи меня! Голубое небо блеснуло между разорванными тучами. Юлиан лежал с неподвижным, бледным лицом, с полузакрытыми веками, смотрел на быстрые легкие образы, проносившиеся перед ним, и ему казалось, что не сам он их видит, а кто-то другой ему приказывает видеть. Ему снились тучи, снежные горы; где-то внизу, должно быть, в бездне, шумело море. Он увидел огромное тело; ноги и руки были прикованы обручами к скале; коршун клевал печень Титана; капли черной крови струились по бедрам; цепи звенели; он метался от боли: – Освободи меня. Геркулес! И Титан поднял голову; глаза его встретились с глазами Юлиана. – Кто ты? Кого ты зовешь? – с тяжелым усилием спросил Юлиан, как человек, говорящий во сне. – Тебя. – Я – слабый смертный. – Ты – мой брат: освободи меня. – Кто заковал тебя снова? – Смиренные, кроткие, прощающие врагам из трусости, рабы, рабы! Освободи меня! – Чем я могу?.. – Будь, как я. Тучи потемнели, заклубились; гром загудел вдали; сверкнула молния; коршун взвился с криком; капли крови падали с его клюва. Но сильнее грома звучал голос Титана: – Освободи меня. Геркулес! Потом все закрыли тучи дыма, поднявшиеся с треножника. Юлиан на мгновение очнулся. Иерофант спросил: – Хочешь видеть Отверженного? – Хочу. – Смотри. Юлиан опять полузакрыл глаза и предался легкому очарованию сна. В белом дыме появились слабые очертания головы и двух исполинских крыльев; перья висели поникшие, как ветви плакучей ивы, и голубоватый свет дрожал на них. Кто-то позвал его далеким, слабым голосом, как умерший друг: – Юлиан! Юлиан! Отрекись во имя мое от Христа. Юлиан молчал. Максим прошептал ему на ухо: «Если хочешь увидеть Великого Ангела, – отрекись». Тогда Юлиан произнес: – Отрекаюсь. Над головой видения, сквозь туман, сверкнула утренняя звезда, звезда Денницы. И Ангел повторил: – Юлиан, отрекись во имя мое от Христа. – Отрекаюсь. И в третий раз промолвил Ангел уже громким, близким и торжествующим голосом: «Отрекись!» – и в третий раз Юлиан повторил: – Отрекаюсь. И Ангел сказал: – Я – Денница. Я – Звезда Утренняя. Приди ко мне. – Кто ты? – Я – Светоносный. – Как ты прекрасен! – Будь подобен мне. – Какая печаль в глазах твоих! – Я страдаю за всех живущих. Не надо рождения, не надо смерти. Придите ко мне. Я – тень, я – покой, я – свобода. – Как зовут тебя люди? – Злом. – Ты – зло! – Я восстал. – На кого? – На Того, Кому я равен. Он хотел быть один, но нас – двое. Дай мне быть, как ты. – Восстань, как я. Я дам тебе силу. Ангел исчез. Налетевший вихрь всколебал пламя треножника; – оно приникло к земле, расстилаясь по ней. Потом треножник опрокинут был вихрем, и пламя потухло. Во мраке послышался топот, визг, стенанье, как будто невидимое, неисчислимое войско, бегущее от врага, летело по воздуху. Юлиан, объятый ужасом, пал лицом на землю, и длинная, черная одежда иерофанта билась над ним по ветру. «Бегите, бегите!» – вопили несметные голоса. – «Врата адовы разверзаются. Это Он, это Он, это Он – Победитель!» Ветер свистал в ушах Юлиана. И легионы за легионами мчались над ним. Вдруг, после подземного удара, сразу воцарилась тишина – и небесное дуновение промчалось в ней, как в середине кроткой летней ночи. Тогда чей-то голос произнес: – Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? Юлиану казалось, что он уже слышал голос этот когда-то в незапамятном детстве. Потом снова, но тише, как будто издали: – Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? И голос замер так далеко, что пронесся чуть слышным дуновением: – Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? Когда Юлиан, очнувшись, поднял лицо от земли, он увидел, что один из иеродулов зажигает лампаду. Голова его кружилась; но он помнил все, что было с ним, как помнят сновидения. Ему опять завязали глаза и дали отведать пряного вина. Он почувствовал силу и бодрость в членах. Его повели наверх, по лестнице. Теперь рука его была в руке Максима. Юлиану показалось, что невидимая сила подымает его, как бы на крыльях. Иерофант сказал: – Спрашивай. – Ты звал Его? – проговорил Юлиан. – Нет. Но когда на лире дрожит струна – ей отвечает другая: противное отвечает противному. – Зачем же такая власть в словах Его, если они ложь? – Они – истина, – Что ты говоришь? Значит слова Титана и Ангела – ложь? – И они – истина. – Две истины? – Две. – Ты соблазняешь… – Не я, но полная истина соблазнительна и необычайна. Если боишься – молчи. – Я не боюсь. Говори все. Галилеяне правы? – Да. – Зачем же я отрекся? – Есть и другая правда. – Высшая? – Нет. Равная той, от которой ты отрекся. – Но во что же верить? Где Бог? – И там, и здесь. Служи Ариману, служи Ормузду, как хочешь, но помни: оба равны; царство Диавола равно царству Бога. |