Книга Сколько стоит ваше сердце?, страница 5 – Татьяна Матуш

- Милая Несиа, ваши опасения понятны, но излишни, - отозвался старший офицер, - война, если даже и будет, то не затронет Кайору.

- Вы говорите так уверенно, - пожилой скептически шевельнул бровью, - полагаю, у вас есть основания? В противном случае, мы примем это как попытку успокоить прелестную Неси.

- Госпожа Несиа достойна гораздо большего, чем просто попытки, - офицер пожал плечами, - но - нет, достопочтенный. У меня самые точные сведения о том, что война будет и о том, что она обойдет Кайору стороной.

- Самые точные сведения? - невежливо перебил его супруг госпожи в лиловом, - позвольте узнать - откуда, если даже в штабе армии их нет. Наш старший сын служит там стратегом.

- Дела семейные, - пояснил офицер. - Как вы знаете, я имел несчастье получить отказ в руке прелестной баронессы Шайро-Туан.

- Неужели? - деланно изумилась Несиа, - Алета вам отказала? А мне казалось, что на зимнем балу в ратуше она улыбалась вам более чем мило...

- Алету никто не спрашивал, - грубовато отозвался офицер, - решение принял ее дядя.

- Он счел, что вы недостаточно хороши, Анн? - пожилой хмыкнул, - ну, конечно, всего лишь граф. С таким приданым баронесса вполне может рассчитывать на герцога.

- Поднимай выше, Гай. Герцоги для Шайро-Туан нынче слишком мелко...

- Но... тогда кто же? - непритворно изумилась Несиа.

- К восхитительной баронессе с еще более восхитительным приданым посватался Священный Кесар Фиоля. И, по моим данным, получено предварительное согласие опекуна.

- О, Святые Древние! - ахнула Несиа, - он же старый! Баронессе девятнадцать лет, а из Священного Кесара давно песок сыплется. Я бы еще поняла, если бы он предложил в мужья Алете своего младшего сына!

- Седина в бороду, - безразлично пожал плечами офицер, - но теперь вы понимаете, что если даже и будет война, то над землями баронессы будет установлен мягкий протекторат.

- Мягкий протекторат, - с удовольствием повторил пожилой, - наивный Анн... Какой может быть мягкий протекторат в землях, где сосредоточено девяносто процентов мировых запасов анеботума? Политика - это экономика. Экономика - это анеботум, а анеботум - уже сам по себе политика. Вот увидите, этой свадьбе не бывать.

- Хотите сказать, у меня еще есть надежда? - встрепенулся Анн.

- Надежда, - со странным выражением повторил пожилой господин, - "Кто живет надеждой, рискует умереть с голоду". Послушай доброго совета, мой мальчик - забудь о баронессе Шайро-Туан и обрати свой взор в другую сторону. А судьба Алеты давно решена - и не здесь. Уважаемый опекун баронессы только думает, что он волен что-то решать. Он ошибается. И, боюсь, его разочарование дорого обойдется всей Кайоре.

- Так что, вы хотите сказать, что мне нужно начинать обертывать мягкой бумагой хрустальные бокалы? - недовольно спросила Несиа, не слишком умело пряча за этой капризной маской настоящее беспокойство умной женщины, сообразившей, куда дует ветер.

Пожилой господин это отлично понял - и не обиделся. Он вообще был не обидчив.

- Начинайте, Неси, - кивнул он, - самое время.

А та, кому важные господа перемывали кости, в это время осторожно выскользнула в один из боковых коридоров, чтобы немного отдышаться после быстрой сальты и отдохнуть и от танцев, и от кавалеров, и от непрерывного потока комплиментов.

Спросите, какой девушке может быть неприятно такое внимание? Умной! Такой, которая вполне понимает, что большинству кавалеров интересна не ее тонкая душа и трепетное сердце. И даже не тонкая талия и трепетная грудь. А только и исключительно анеботовые шахты.

И будь она даже страшна, как непрощаемый грех и стара, как сама добродетель, вокруг все равно крутились бы мужчины, и их было бы не меньше... А, может, даже и побольше.

Сейчас у многих еще срабатывает предохранительный клапан: богатая наследница молода и красива, а значит всяким старикам, увечным, безродным, совсем нищим и замешанным в скандале ловить нечего. Будь по другому - и у них слетели бы тормоза.

Тогда пришлось бы подбирать юбки и срочно бежать в Храм, и не жениться - а прятаться.

Прятаться пришлось прямо сейчас, потому что в конце коридора показался знакомые силуэты: длинный и тонкий, увенчанный седой шевелюрой и бородкой, торчавшей "топориком" и короткой и полный, больше всего похожий на кочан. Вот только цвет подкачал - не салатовый, а бордо.

Ладно, будем считать - бешеная капуста...

Алета ловко вспрыгнула на подоконник, поджала ноги и торопливо подобрала юбки. Тяжелая портьера легла на место со спокойным достоинством и девушка возблагодарила богов, что тетя предпочитает тяжелый бархат легкому шелку. Иначе ее бы точно обнаружили.

Тетя и дядя остановились у входа в зал. Переглянулись.

- Жиаль докладывала, что полклепсидры назад племянница танцевала с Лукашем, нашим соседом.

- Этот еще не приходил просить руки? - сварливо поинтересовалась тетя.

- Он и не придет. Я ему четко дал понять, что сие нежелательно.

- Молодые офицеры вокруг нее постоянно крутятся. Как бы кто не подбил дурочку на побег.

- О, - покачал головой дядя, - Алета хоть и изрядно легкомысленна, но себя помнит. Ты хорошо ее воспитала, мой цветочек.

Девушка едва удержалась, чтобы не прыснуть. "Цветочек", надо же! Это в какой же ботанике такие цветочки имеются. Разве что в древнекартаэльской, там, говорят, всякие чудеса случались, даже раки, которые передом ходят.

- Когда прибывает миссия Его Святости?

- Послезавтра.

- У тебя все готово? Платья, туфли там, все девчонке собрано? А то ведь разревется из-за ерунды.

- Жиаль все собрала, - недовольно отозвалась тетка, - с этой стороны неприятностей не ожидается. Как бы только сама невеста чего не устроила... Вдруг откуда-нибудь узнает.

- А чего она может устроить? - не понял дядя, - И от чего? От радости, что ли? Шутка ли, простая баронесска, да за самого Священного Кесара замуж... Ты права, цветочек, как бы с радости умом не тронулась.

Тетка отчетливо фыркнула.

- Не тронется. Трогаться там не с чего. Ладно, пойдем, покажемся гостям. И, ради Святых Древних, никому не проговорись.

- Как можно?! - удивился дядя.

Дверь скрипнула. В небольшую, почти пустую комнатку на мгновение выкатились звуки оркестра - играли канцонетту, и гул голосов, но тут же стихли.

Алета сидела на подоконнике и глядела перед собой круглыми от изумления глазами, и ничего перед собой не видела. Впрочем, там и разглядывать было нечего - стена как стена.

Бал в честь для рождения баронессы закончился далеко за полночь. Гости разъезжались еще долго. Под окнами то и дело слышались крики кучеров, подававших кареты, конюхов, подводивших коней и слуг, бегом подносивших паланкины.