Книга Ясновидящий, страница 46 – Дин Кунц

— Дело не только во дворце, — сказал Рихтер. — Там на склонах выстроилось в ряд около полусотни летающих тарелок, а также какие-то самоходки во множестве. Вполне возможно, перед нами львиная часть вражеского арсенала.

Сэндоу пригляделся.

— Я ничего не вижу! — признался он наконец. — Откуда вы это взяли?

Рихтер протянул Потрясателю тяжеленный бинокль:

— Поглядите через эту штуку. Говорил же я вам, дружище: госпожа Удача явно повернулась к нам лицом!

Потрясатель Сэндоу поднес бинокль к глазам и изумленно ахнул. Это оптическое приспособление было поистине магическим — сквозь него ландшафт можно было видеть столь же ясно, как при ярком свете дня. Сэндоу даже отнял от глаз бинокль — единственно ради того, чтобы убедиться, что среди ночи внезапно не взошло солнце. Но на бархатно-черном небе все так же мерцали звезды. Он вновь взглянул в бинокль и под самыми стенами дворца увидел выстроенные в ряд летающие тарелки. Был тут и широчайший выбор разнообразной наземной военной техники — грузовики, самоходки, танки...

— Но это наверняка не все запасы Джерри, — заметил Сэндоу.

— Разумеется, — согласился Рихтер. — Нам достоверно известно, что немалое число летающих тарелочек и наземной техники орудует сейчас на территории Даркленда. Это, разумеется, не все, но определенно большая часть вооружения проклятых орагонцев. Утрата такого богатства станет для них тяжелым ударом.

— Судя по вашим словам, вы знаете последние новости из Даркленда.

— Час тому назад, — объяснил Рихтер, — мы перехватили радиосообщения. Кто-то из пилотов, находящихся в южных графствах Даркленда, переговаривался с дворцом Джерри. Подлец говорил, что держат оборону лишь графства Лингомаббо, Дженнингсли и Саммердаун, а остальные двадцать семь уже сдались на милость Джерри Мэтабейна. Он взахлеб рассказывал о концлагерях, где содержат будущих рабов, о наших женщинах, которых насильно превратили в проституток... Генерал Дарк со своими женами сейчас находятся в Саммердауне, у самого фьорда, и им некуда будет деться в случае, если падет их последний оплот. Джерри Мэтабейн приказал казнить генерала, как только тот будет схвачен, а затем перевезти его тело в Блэкмаус для публичного глумления и предания огню. Генералу сперва выпустят кишки, говорил он...

Рихтер поперхнулся, побагровел и умолк. Казалось, он вот-вот задохнется.

— Стало быть, они играют по-крупному...

— Ставки, как никогда, высоки.

Тогда нам следует поторапливаться, — сказал Потрясатель Сэндоу. — Судьбу нашего повелителя может решить какой-нибудь час.

Рихтер повернулся к Кроулеру, который колдовал над орудием:

— Определили расстояние, сержант?

— Вот показания радара: до дворца три с четвертью мили.

— Прекрасно. Чтобы нанести минимальный урон зданиям, расположенным ниже по склону, воспользуемся ракетами с регулируемой силой взрыва. Они разнесут дворец изнутри, почти не тронув крепостных стен.

Слушаюсь, командир!

Когда будете готовы, сделайте три выстрела один за другим.

Все, кроме Кроулера, прильнули к янтарным иллюминаторам. И вскоре услышали слабое шипение. Траекторию первой ракеты в ночном небе можно было проследить — черноту неба прочертила тонкая струйка дыма, которая вскоре рассеялась. Странный звук раздавался еще дважды, и дважды из жерла орудия вылетала неумолимая смерть.

Люди напряженно ждали.

Время вновь замедлило ход, совсем как тогда, в подземном мегаполисе, когда Потрясатель осознал, что обязан убить, дабы спасти юного Грегора от тяжкого бремени вины...

Ночь была непроницаемо-черна.

Ночь была безмолвна.

Но вот она взорвалась белыми и алыми сполохами, и послышался звук, словно огромное стадо перепуганного скота бежало по огромному барабану.

Склоны горы чуть ниже дворца озарились ярко-оранжевым сиянием — это внутри стен обители тирана Джерри взорвались ракеты. Затем в центре каждой вспышки расцвел роскошный угольно-черный цветок. Он расправлял лепестки, рос, съедая огонь, но потом постепенно стал увядать, и вот исчез, оставив после себя лишь изуродованные останки механизмов. Дома же, расположенные ниже, даже не загорелись и казались нетронутыми.

— Еще три снаряда! — приказал неумолимый Рихтер. — Теперь стреляйте чуть повыше.

— Слушаюсь, командир.

И все повторилось вновь: тишина в рулевой рубке, затем еле слышное шипение, струйки дыма во тьме, огонь и грохот, диковинные черные цветы, всепожирающее пламя, руины...

— Поднимите орудие еще немного вверх! — приказал Кроулеру Рихтер. — Мы дадим три залпа, по три снаряда за раз, потом еще и еще. И так до тех пор, покуда не сравняем с землей все, что находится на этом чертовом склоне!

Тринадцатый, четырнадцатый и пятнадцатый снаряды угодили прямо во дворец Джерри Мэтабейна, вдребезги разбив крепостную стену и обратив гранит в облака пара. По развалинам уже бегали люди, вооруженные ружьями и гранатами, но не могли отыскать коварного врага, как ни старались. Следующие три снаряда испепелили всех этих людей заживо, и теперь вершина холма была голой и безжизненной, словно в первый день творения. Если Джерри Мэтабейн находился во дворце, что, скорее всего, так и было, ему не удалось уцелеть в этом пекле.

В рулевой рубке царило безудержное веселье. Солдаты принялись распевать во все горло патриотические песни, изо всех сил хлопая друг друга по спинам. Они не просто веселились — они наслаждались, упивались тем, что тиран Джерри Мэтабейн, ненавистный им чуть ли не с пеленок, отправился к праотцам.

И Потрясатель радовался вместе со всеми, хотя далеко не так бурно. До людей, не в пример магу, похоже, пока не доходило, что на их глазах только что погибли сотни людей. Причем не только солдаты, находившиеся во дворце, но и жены их, и детишки, ровным счетом ни в чем не повинные...

А Рихтер приказал откупоривать вино, и вскоре кубки наполнила до краев пенящаяся пурпурная жидкость...

Но Потрясатель Сэндоу неотступно размышлял об этой странной “безликой” войне и о том, что принесет она в этот мир. Убийство на большом расстоянии казалось.., не совсем убийством, что ли? Противник на таком расстоянии представлялся сборищем безликих и крошечных существ. Это были в первую очередь мишени, а уж потом — мужчины, женщины, дети... Лишь теперь Потрясатель осознал, почему орагонский пилот, безжалостно расстрелявший их отряд подле тростниковой рощи, даже после этого продолжал считать себя достойным человеком и добрым солдатом. С борта своей летающей тарелки он палил вовсе не по людям, а по крошечным копошащимся насекомым. Ах, насколько благотворнее для Вселенной была война врукопашную, когда противники, орудуя лишь мечами да кинжалами, видят искаженные болью лица друг друга и потоки льющейся крови! Если бы люди всегда видели, как вываливаются из чрева противника внутренности, как раскалывается надвое от удара его череп — о, насколько меньше стало бы желающих взять в руки оружие! Причем с обеих сторон! Но вот они, сами того не желая, воскресили страшный способ массового убийства на большом расстоянии, и мир вскоре овладеет им в совершенстве. Вскоре война вновь сделается “безликой”, человечество начнет играть с новыми игрушками и через некоторое время доиграется: мир вновь погубит сам себя, ведь в этой битве победителей не бывает... Лучше уж мучиться всю жизнь призрачной виной в гибели родной матери, нежели лишить жизни сотни тысяч людей и не подозревать о глубине собственного падения!