Книга Якудза из другого мира. Том II, страница 13 – Алексей Калинин

— А ты чего?

— А я чего? Она же работает у Кибаято, а значит нужный человек. Пригласил её завтра вечером на ужин. Твои-то как? Подтянутся к этому времени?

— Подтянутся… Все живы-здоровы, даже были рады услышать, старые пердуны… Значит, молоденькая девушка… А если она засланная гейша? Вдруг придет, разузнает и потом порушит все твои планы? Ты головой думаешь или хуем? — сэнсэй протянул было руку, чтобы постучать указательным пальцем мне по лбу, но я быстро перекатился и вскочил.

— Вот это как раз мы и узнаем. Если засланная, то передадим неверную информацию, а если и вправду хочет помочь, то она нужный человек.

Сэнсэй на это только покачал головой. Ему явно не нравилась эта идея, но дело уже сделано. Завтра всё узнаем.

Мы зашли в мою комнату, где на полу сэнсэй сделал временную лежанку для Киоси. Мальчишка копался в телефоне, а когда мы отодвинули в сторону дверь, то тут же откинул телефон в сторону и сделал вид, как будто он самый больной Карлсон на свете.

— Привет, оборотень! Ты как? Жив-здоров? Жрать-то охота?

— Да уж, поесть бы не отказался, — сглотнул Киоси и стрельнул глазами в сторону сэнсэя. — Тут меня вообще голодом морят.

— И как только язык поворачивается такое говорить? Сожрал мисо, собу и ещё половину курицы умял.

— А я? Я только смотрел, как вы едите, уважаемый сэнсэй! — плаксивым тоном воскликнул Киоси. — Нет бы поделиться с умирающим тануки…

— Ему пока что нельзя. Внутренние органы ещё не зажили, — ответил сэнсэй на мой молчаливый вопросительный взгляд. — Но, чтобы вызвать лечебную слюну, пришлось устроить представление.

— Ладно, малыш. Теперь колись — кто это с тобой сделал? — присел я возле кровати Киоси.

Тот посерьезнел, перестал улыбаться. Он посмотрел на меня, перевел взгляд на сэнсэя и сказал:

— Мой враг. Он на этот раз снова победил, но я всё равно наберусь сил и тогда…

— Кто твой враг? — спросил сэнсэй.

— Тот, кто убил моих родителей, — еле слышно прошептал тануки.

Сказал так, стиснул зубы и замолчал, глядя в стену. Мы с учителем переглянулись. Я сделал ещё одну попытку:

— Ты имя скажешь, или нам придется догадываться?

Киоси не ответил. Сэнсэй на это хмыкнул и протянул руку к его плечу. Тануки лязгнул на неё вмиг выросшими клыками, но сделать больше ничего не успел. Глаза мальчишки закатились, и он снова погрузился в сон.

Норобу удовлетворенно качнул головой:

— Я предвидел нечто такое, поэтому мы всё должны увидеть сами. Принеси с улицы горшочек с напитком. И не глазей на сад камней!

Я только фыркнул в ответ. Вот ещё… Никак не забудет мне тот случай…

Возле ступеней и в самом деле стоял горшочек с крышкой. Похожий был у Винни Пуха из мультика моего мира. Интересно, а тут есть Винни Пух? Надо будет полазить по сети.

Я не удержался и заглянул под крышку. Ну и запах. Словно крыса сдохла в вентиляционной трубе, потом воскресла зомби, обвалялась в изысканных помоях и пришла спать на тухлые яйца.

Едва не стошнило!

Зажимая нос, я принес горшочек в комнату. Сэнсэй Норобу застыл перед Киоси в позе лотоса. Он жестом предложил мне сесть рядом и сказал:

— Чтобы узнать, что было с этим мелким пиздюком, нужно выпить настой Чужой Памяти. На запах — как дерьмо. На вкус — как дерьмо демона. На вид такой же. Но когда сделаешь три глотка, то возьми меня левой рукой за правую руку, а правую положи на голову тануки. Не снимай руку, пока не услышишь мой голос.

— Да ну на хрен! Сам пей свою отраву! — возмутился я. — Может он и сам расскажет, как всё произошло?

— Не расскажет. Это же тануки. Они упрямы, как войско демонов. Я первый.

С каменным лицом Норобу сделал три глотка. Я даже поморщился от запаха, а он ничего, как будто ничего вкуснее за всю жизнь не пил. После этого сэнсэй передал мне горшочек, а сам положил левую руку на голову тануки, а правую вытянул по направлению ко мне.

— Лучше не дыши, когда пьешь, — предупредил сэнсэй.

Ну что же, я пил как-то вонючий самогон, который вызывал слезы только одним открытием бутылки, так что и это… Я заглянул внутрь горшочка. Твою же мать… Как же всё сложно-то… А уж как воняет…

Но, если по-другому нельзя, то… Я выдохнул и сделал три глотка. На миг показалось, что проглотил жидкий огонь, который рванулся сразу же всё сжигать на своём пути.

— Руки! — скомандовал сэнсэй.

Несмотря на горящие огнем внутренности, я отложил горшочек и сделал так, как просил сэнсэй. То есть положил правую на голову тануки, а левой обхватил запястье Норобу.

Тут же комната уменьшилась до размеров булавочной головки, а моя голова наоборот — раздулась воздушным шаром и лопнула. В ушах послышался треск, а в следующий миг я открыл глаза.

Вокруг были люди. Множество людей. И они казались такими большими, такими огромными. Только через секунду я понял, что это не они были огромными, а я был маленьким! Я был в теле ребенка и смотрел на то, как по небольшой улице вели мужчину и женщину.

Другие люди кричали, что мужчина и женщина украли деньги. Они порывались броситься на идущих, но люди в черных костюмах не позволяли этого сделать, с помощью брани и дубинок отталкивали толпу назад. Мужчина и женщина были избиты и еле-еле передвигали ноги.

Глядя на них, в моих детских глазах появились слезы. Я рванулся было вперед, но чужая рука перехватила меня и оттянула назад.

— Не лезь, парнишка, а то и тебя зашибут под общую руку. Стой здесь!

— Я не могу! — вырвалось из моей груди.

Увернувшись от руки, я рванулся вперед и застыл перед идущими. Женщина явно меня узнала и покачала головой, мужчина же отвел взгляд в сторону. Какой-то человек с татуированными руками схватил меня за плечо:

— Ты знаешь их? Знаешь, что они украли деньги всей организации Хаганеноцуме-кай? Эти двое оставили без средств к существованию целую сотню семей. Ты их знаешь?

Мужчина взглянул на меня и покачал головой. Еле заметно покачал. На глазах женщины показались слезы.

— А может быть ты сам относишься к их семье? Может быть ты их сын? — продолжал издеваться человек с татуированной рукой. Он окликнул другого мужчину в черном костюме. — Иоши, смотри, этому мальчишке жалко чету Аяда. Смотри, он прямо готов разрыдаться!

Скуластый мужчина повернулся на крик и взглянул мне в лицо холодными как лед глазами. Он изогнул губы в улыбке и обратился к избитому мужчине:

— Это твой щенок? Чего глаза отводишь? Мы всё равно всю вашу семью тануки под корень вырежем за воровство!

— Я не жнаю этого мальщика, — проговорил избитый, шамкая с такой силой, как будто ему выбили все зубы. — Первый раж вижу…