Онлайн книга «Семейная идиллия»
|
– Неплохое место для ночлега, – философски заметил Губанов. – Поостри мне, – сверкнул на него глазами Усов. – Дуй к моргу и достань мне этого Митрича из-под земли. – Есть, товарищ майор. – Губанов вытянулся в струнку и выбежал за дверь. – Можно я теперь пойду? – снова спросила Варя. – У меня правда пациенты тяжелые. Особенно один. Только из комы вышел. Нужен глаз да глаз. – Иди, – разрешил Усов. – Если что – вызовем тебя. Варя удалилась, цокая каблучками. – Сделайте нам чайку, любезная, – попросил майор санитарку. – Сейчас, милый. Женщина ушла в крошечную подсобку. Оттуда послышался шум наливаемой воды и звон посуды. Даша с трудом сдерживалась, чтобы снова не заплакать. Где же Соня с Катей? Скорей бы уже приехали, у нее больше нет сил нести эту ношу одной. Санитарка принесла пластиковый поднос, на котором стояли две чашки чая и тарелочка с пирожками. – Вот, угощайтесь. – Благодарствую. – Усов отхлебнул чаю и с удовольствием надкусил пирожок. – Вкусно! С капустой, мои любимые. – Кушайте, кушайте, – обрадовалась санитарка. Дверь широко распахнулась, и в вестибюль в облаке пара ввалилась какая-то бесформенная фигура, закутанная в лохмотья. Позади нее возник Губанов. – Давай, давай, шевели ластами, – приказал он. Фигура, что-то бурча себе под нос, покатилась, точно огромный шар, по больничному холлу, распространяя вокруг себя адское зловоние. Даша вздрогнула и вскочила с банкетки. Перед ней стоял давешний старик-бомж, который отвел ее к заброшенному дому. – Фу-у, – протянул Усов и брезгливо сморщился. – Ну ты и пахнешь, старина! Пора тебе помыться, тем более при больнице ошиваешься. Тут есть душ. – Да пошел ты, – грубо огрызнулся алкаш. Его сизый нос глянцево блестел в свете лампы. – Это куда ж вы его! – всполошилась дежурная. – Он мне тут все провоняет. А проветривать как? Больные рядом, продует! – Верно, Губанов, – согласился Усов. – Не место тут для допросов. Давай его во двор. В машину. – Ага, в машину! – возмутился Губанов. – А ездить потом как? В противогазе? – Разговорчики! – рявкнул Усов. Тут он заметил Дашино состояние, и, по обыкновению, брови его поползли вверх. – Вы чего такая бледная? Тошнит? – Нет. Это он! – Даша ткнула пальцем в бомжа. – Он!! – Что он? – не понял Усов. – Он привел меня в дом. Он знал, что мама там! Это он во всем виноват! Убийца!! Даша с отвращением смотрела на испитую, красную физиономию бомжа. – Тихо, спокойно. – Усов взял ее за локоть. – Пошли-ка, выйдем отсюда. Чай только допейте, чтобы потеплее было. Даша залпом выпила остатки чая, обжигая язык и губы. Усов вывел ее на улицу вслед за Губановым, который тащил за собой бомжа. Вся компания подошла к машине, в которой мирно дремал Кравченко. Едва красномордый Митрич приблизился к автомобилю, Кравченко, однако, тут же проснулся. – О боже!! Что это? Ассенизатор рядом парканулся? – Нет. Подозреваемого привели. – Усов сделал жест рукой, и Губанов плюхнул бомжа на заднее сиденье. – Предупредили бы. Я бы маску надел, – проворчал Кравченко, но больше ничего не сказал, опасаясь начальского гнева. – Итак, ваше имя, – строго потребовал Усов. – Митрич я. – Митрич – это отчество. А мне нужны еще имя и фамилия. Бомж вдруг усмехнулся. В глазах его мелькнуло хитрое выражение. – Зачем тебе мое фамилие, начальник? Все равно паспорта у меня нет. Да вы и протокол не ведете. – Ишь ты, все он знает. Даже про протокол! – удивился Усов. – Как не знать? Я сам в ментовке, почитай, пятнадцать лет отслужил. – Бомж натужно откашлялся и спокойно посмотрел на майора. Тот оторопел. – Как в ментовке? Хорош заливать. – Я правду говорю. Дослужился до капитана. А потом… подставили меня мои же сослуживцы. Уволили, как собаку. Да еще со строгачом в личное дело. Ну я и сломался. Выпивать начал. Пошло, поехало. А… – старик махнул рукой. – Давно это было и не здесь. В другом городе, даже в другом регионе, далеко отсюда. Усов покачал головой и задумчиво произнес: – Чего только не навидаешься у нас на службе. Ну, так называемый коллега, хоть и бывший, говорить-то мы будем? – Смотря о чем говорить, – ухмыльнулся бомж. – Вот об этом телефончике. – Усов достал из-за пазухи мобильник и повертел его перед носом у Митрича. – А что о нем говорить? Аппарат как аппарат. Чей он, я без понятия. – А вот Варвара, медсестричка из травматологии, утверждает, что это ты его нашел третьего дня. – Ну нашел, не отрицаю. Да разве за это уже и срок дают? – Телефон принадлежит погибшему Альберту Краснову. Именно к нему приехала та женщина из Москвы, которую ты отправил по нужному адресу. А потом и дочь ее туда сопроводил. Выходит, ты в курсе, что там случилось, в этом доме. Кто запер Альберта в подвале, приковав цепью? Как его телефон оказался у тебя? Все это ты нам сейчас расскажешь, как можно быстрей и подробней. – Погодь, начальник. Так не пойдет. Ты мне дело-то не шей. Я телефончик этот нашел на улице. Аккурат в больничном дворе. Он возле самой ограды валялся в сугробе. Ну я его и поднял. А что? Имею право! Мне Варька его на поллитру и обменяла. Усов и Губанов переглянулись. Кравченко тоже повернулся спиной к рулю и испытующе поглядел на Митрича. – Врешь, – неуверенно произнес Усов. – Вот те крест. – Митрич размашисто перекрестился. – И что, больше ты ничего не знаешь? Как телефон Краснова оказался в больничном дворе? – Спроси чего полегче, начальник. Я вам как на духу говорю. Шел на ночлег. Душа горела, опохмелиться нечем было. Я молиться стал. – Молиться? – насмешливо переспросил Губанов. – Да, молиться. Дай, говорю, боже, мне хоть чекушку, хоть маленькую чекушечку. Ну он и внял моим просьбам. Гляжу – в снегу что-то темное торчит. Нагнулся – а это телефон. Старый, конечно, дерьмовый. Но чекушку точно стоит. Ну я с ним к Варьке. Так, мол, и так, помоги, сестричка! Она ведь добрая девчонка, душевная. Да и ей выгода хоть какая. Отдал ей, она мне бутылку. Вот и весь сказ. – Ой, чую, врешь ты все. – Усов покачал головой. – Ну да сам знаешь, если бывший мент – твои слова легко проверить. Теперь расскажи про Бреславскую. Ну, про женщину, которую ты вчера провел к дому на садовых участках. – А вот же дочка ее сидит. – Митрич наставил заскорузлый палец на Дашу. – Я ей все давеча рассказал. |