Онлайн книга «Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов»
– Он оскорбил меня и всех некромантов, – снова чеканит Таврос. – Он добавил в публичное расписание свои уроки некромантии со студенткой Клеопатрой. Он, вампир, посмел записать себя профессором некромантии! Публично! Это плевок в лицо всем некромантам! И великой богине Магарет! Эзалон обречённо вздыхает. Санаду стоически сдерживает улыбку. А Таврос продолжает уже презрительно: – Это недопустимо! Мог бы как-то иначе в расписании обозначить встречи со своей подстилкой. Напряжение становится звенящим. Санаду почти не меняет позы, но от него веет угрозой оскалившегося хищника. С лица исчезают все эмоции, превращая его в холодную маску. Эзалон отступает ещё на шаг. – Таврос, рекомендую вам взять свои слова обратно, – ледяным тоном произносит Санаду. Таврос придвигает посох ближе, в глазах черепа появляются лиловые всполохи, а Таврос опять задирает подбородок: – Я всего лишь назвал вещи своими именами. Вы же подарили ей платье. – Не подарил, а сдал в аренду на время её работы моим секретарём. Это раз. Во-вторых, платье как предложение любовной связи – это имперская традиция, а я из кантонов, у нас дар на начало отношений с любовницей пропорционален статусу мужчины, и в моём случае это точно не просто платье, ведь любовницей архивампира может стать только аристократка. Вы видели, чтобы в документах студентки Клеопатры появилось упоминание о получении ею титула? Нет. Поэтому рекомендую взять ваши слова обратно. И больше их не повторять. Таврос лишь уголком губ дёргает: – Да бросьте эти отговорки, просто титул – слишком высокая плата за то, чтобы безродная иномирянка раздвинула но… Вжих – и Тавроса впечатывает в дверь. Оскалившийся Санаду держит его за горло, придавливает запястье к стене, пережимая нервные окончания так, чтобы Таврос не мог развернуть посох и ударить. Порыв воздуха, поднятый стремительным рывком, ещё треплет бумаги, а один из листов срывается со стола и неспешно планирует на пол. Активированный щит некроманта не в силах оттолкнуть Санаду, но жжёт его кожу, раскалёнными иглами пробивается к нервам. – Возьми свои слова обратно, – чеканит Санаду. И лист бумаги беззвучно оседает на ковёр. Тишина. – Нет, – произносит Таврос. Эзалон закрывает лицо рукой. *** Даже не знаю, как относиться к клептоманству Санаду: вроде злиться надо, но почему-то уже почти смешно. Когда Марк Аврелий у меня, конечно. Вместе с ним я возвращаюсь в комнату к спящей Нике. Прокрадываюсь к письменному столу и отпускаю Марка Аврелия в его домик. Подперев щёку кулаком, сквозь окошечки наблюдаю, как он проверяет запас орешков. Известие об увольнении Тавроса радует: надеюсь, вместо него поставят кого-нибудь адекватного. Хотя лекция Санаду мне понравилась, он так живо и интересно рассказывал, и его глаза… Так, надо не о глазах, а об уроках подумать, вон у меня сколько трактатов по некромантии… а нужно ли их читать, если Таврос уволится? Так что беру учебник по основам магии и возвращаюсь на кровать. Склонности к другим типам магии у меня нет, но почитать о возможностях волшебников интересно и полезно: здесь меня защищает академический браслет, а вне этого дивного учебного заведения можно нарваться на неприятности. На Мару, например, из-за которой я частного детектива изображаю. Кстати, были у неё задатки в других видах магии, кроме менталистики? Надо было спросить… Я так зачитываюсь о стихийниках, что не замечаю пробуждение Ники, пока не раздаётся полный ужаса возглас: – Куда делась вся еда?! Оглянувшись, оцениваю степень округления её глаз. И впечатляюсь. – Что, совсем вся? – переспрашиваю недоверчиво. Нервно кивнув, Ника вдруг косится на домик Марка Аврелия, взглядом обшаривает другие его нычки. – Орехи остались, – почти шепчет Ника. Наша еда исчезла, а Марка Аврелия – осталась. Похоже, сущность приняла моё предложение питаться нашими продуктами. И, похоже, сущность прожорливее Ники, что впечатляет. – Не отдам, – предупреждаю я. – Будь вампиром, не грабь белку! Ника касается браслета. – О! – на её лицо возвращается радость. – В столовой обещали накормить. Ты идёшь? Задумываюсь о еде – и на меня нападает голод. Зверский. Напоминающий, что времени уже о-го-го, а я ничего не ела. – Иду! – спускаю ногу с кровати. И тут Ника демонстрирует скоростные сборы по-магически: заклинанием умывается, укладывает причёску и делает макияж. Телекинезом тягает одежду, выбирая, что надеть. И заклинанием разглаживает складки. Телекинезом же надевает туфли. – Идём! Я спускаю с кровати вторую ногу, потому что этот собирающийся ураган меня буквально заворожил. И из комнаты я, прихватив Марка Аврелия, выхожу последней. Ника по коридору едва ли не бежит. – Не бойся, в столовой всё не съедят! – смеюсь я, прибавляя шаг. Мы вырываемся на крыльцо. Недовольный Марк Аврелий перебирается из моих рук на плечо. Сделав два шага по ступеням вниз, Ника резко останавливается. Я тоже. Вопросительно смотрю на неё, а она указывает в сторону основного корпуса. Мимо него, по дорожке от полигона, движется толпа: многие ползут, некоторые шатко бредут, кто-то прыгает на единственной уцелевшей ноге, кто-то что-то тащит… Это потрёпанные зомби куда-то перебираются и тащат поломанных, разрезанных собратьев. – Эм, и часто у вас такое бывает? – спрашиваю с сожалением: похоже, некроманты войнушку тестовую проводили, а я всё интересное пропустила. – Первый раз такое вижу. Кто пособия испортил? – в голосе Ники пробивается ужас. – Эзалон же всех изведёт речами о необходимости беречь имущество Академии! Побитая и разваленная толпа из полусотни, а то и больше, зомби медленно тянется к приземистому складу. Похоже, там хранят не только вещи, но и трупы. Вновь оглядываю «пособия» – они словно побывали в мясорубке. А ведь Таврос собирался увольняться. Может, зомби и их убитое состояние связано с этим? *** С некромантом архивампиру сражаться – это не Шаантарэна по столбикам гонять: от некромантской магии кожа будто горит, кости ломит, тело замедляется, притупляется реакция. Проклятье Магарет достаёт сквозь любые защиты. И если в бою насмерть некромант, почти достигший состояния лича, без свиты высококлассных зомби и ловушек против архивампира не жилец в первые же минуты столкновения, то на дуэли, когда в дело вступают всякие ограничения, правила, а на крайности идти нельзя, такой противник становится сущей занозой в пятой точке. |