Книга Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2, страница 104 – Любовь Свадьбина

Встреча с дану, бестолково торчащими на каменной площади, после представления нас королеве как новых подданных, только усиливает ощущение, что здесь можно загнуться от скуки.

Дану для приличия устраивают нам пир: на краю площади возникает стол с аппетитно выглядящими яствами. Но после рассказа Антония о местном продовольствии, мы с Санаду ограничиваемся напитками.

Цедя сладкую воду из золотого кубка, я поглядываю по сторонам: дану неспешно переговариваются – словно листья шелестят. Обсуждают нас в лабиринте, какие-то деревья. Что интересно – когда на них смотришь прямо, они ослепительно красивы и похожи на людей с острыми ушами, но если расфокусировать зрение и обратить внимание на периферию, то вместо одетых в драгоценные наряды женщин и мужчин видятся не их смутные силуэты, а совсем иные – тёмные создания. Коричнево-зелёные, неестественно (на человеческий взгляд) сложенные. Очень похожие на то существо, что я увидела на поляне со скульптурами, прежде чем оно обрело вид весёлого рыжего мальчишки Антония.

Окидывая взглядом стол с горами жареного мяса и спелейших фруктов, с удовольствием поглощаемых прекрасными дану (наши воспоминания, из которых создаются иллюзии, дают им почувствовать эти вкусы), я не могу не думать о том, что всё это, похоже, иллюзия.

Очень качественная, если верить ощущениям от прикосновения к драгоценной одежде дану или тому же Антонию, но всё же иллюзия.

– А какие у вас ещё развлечения бывают? – с надеждой уточняет оглядывающийся по сторонам Санаду.

Плечи Антония поникают:

– В том-то и дело, что никаких. Но, – его взгляд светлеет, глаза восторженно блестят. – Я надеялся, что вы привнесёте в наш мир что-то новое, покажете развлечения Эёрана. Я слушал, видел – вы умеете развлекаться. Вы научите нас? Пожалуйста!

Антоний молитвенно складывает руки. Марк Аврелий напрягается на моих плечах, хвост нервно подрагивает на моей груди.

Так вот зачем нас сюда привёл Антоний – развлечения устраивать!

– Да, мы умеем развлекаться, – кивает Санаду, но в его эмоциях сквозит беспокойство. – Правда, не уверен, что твои сородичи способны наши развлечения понять.

– Ничего! – отмахивается Антоний. – Главное – начать!

– О, вы уже здесь! – голос Мары сладок, как мёд.

Мы с Санаду медленно поворачиваемся к ней. Мара в прекрасном облегающем платье алого цвета стоит среди таких же прекрасных дану.

Стоит с тарелкой мяса и фруктов в руках.

– Любите же вы поспать, – улыбается Мара и протягивает тарелку нам с Санаду. – Угощайтесь, восстанавливаете силы.

Мы с Санаду смотрим на тарелку. Я опять поднимаю взгляд на Мару и, заломив бровь, уточняю:

– Ты что, эту тухлятину попробовала и теперь хочешь нас накормить, чтобы не так обидно было?

У Мары чуть дёргается уголок губ.

Мне же приходит другая мысль: после человечины ей землишки и гнилых деревяшек погрызть – раз плюнуть. Возможно, она не видит ничего дурного в подобном, если вкус соответствует настоящему, а вампирский желудок хоть долото переварит.

– Не хотите, как хотите, – Мара ставит поднос на стол. – Я всего лишь проявила любезность. Нам ведь и дальше лучше держаться вместе.

– Зачем? – интересуюсь я.

Санаду внешне выглядит расслабленно-небрежно, но внутренне напряжён: условия лабиринта меня больше не защищают.

– За тем, что мы тут единственные вампиры, – назидательно поясняет Мара. – Нам просто стоит держаться вместе.

– Пф! – фыркает Марк Аврелий с моего плеча.

– Зачем? – повторяю я.

Дану откровенно наблюдают за разговором. Мара многозначительно косится по сторонам:

– Думаю, сейчас время праздновать наше становление местными жителями, а не болтать о разном. Наслаждайтесь праздником. – Мара лукаво улыбается Санаду. – И медовым месяцем. Понимаю, что вам нужно насладиться друг другом, чтобы в голове прояснилось. Я подожду.

– Мара, я больше не буду с тобой, – предупреждает её Санаду.

Честно и уверенно.

Но Мара ласково, с понимающим видом ему улыбается, кивает – и отступает в толпу сверкающих драгоценными нарядами дану. Надо признать, в красном платье с вырезом практически до ягодиц Мара выглядит эффектно, но этот откровенный вид не вызывает у Санаду никаких положительных эмоций.

– Это будет тяжело, – со вздохом разворачивается он ко мне.

Невольно фыркаю:

– Представляю, как она будет ночью тайком ползти к нашей полянке, чтобы втиснуться третьей.

– Четвёртой, – поправляет меня Марк Аврелий и, поймав наши недоуменные взгляды, поясняет. – А вы думали, я с этими жить буду? Э, нет! Мне моя жизнь дорога. И честь тоже. И вообще, – Марк Аврелий утыкается влажным носом мне в ухо, – странные они.

Мне же странным кажется Марк Аврелий. Внешне, если не обращать внимание на новые габариты, он прежний, но это сознание, эти разговоры – явно не уровень только научившейся говорить белки.

Что-то странное сотворили с ним дану, так что есть смысл опасаться за жизнь. И может быть даже за честь.

Мы с Санаду переглядываемся. И одновременно приникаем к кубкам с так называемой сытной водой.

Дану, не дождавшись от нас продолжения представления, возвращаются к своим разговорам.

***

Тиха ночь в Лофтийском кантоне. Но спится далеко не всем. Трудятся поздние работники, несут вахту караульные и прочие стражи порядка. Появляется Изрель на телепортационной площадке возле замка отсутствующего правителя.

Охрана безропотно пропускает архивампирессу и в сам замок, и к кабинету сенешаля Эдмунда. Изрель шагает так быстро, что слуги не успевают предупредить о её приходе, так что в дверь она стучит сама и тут же заглядывает внутрь.

Придирчиво оглядывает строгий кабинет, поддерживаемый в столь идеальном порядке, что даже запасные перья тут одинаковые по форме и размеру миллиметр в миллиметр.

Пустует стол с ровными стопками папок и отдельных листов.

Изрель хмурится.

Заходит внутрь, обшаривая взглядом кабинет, подходит к столу и оглядывает листы на них.

– Что-то случилось? – голос Эдмунда раздаётся за её спиной.

Облегчённо выдыхая, Изрель разворачивается:

– Опасалась увидеть записку «Ушёл в отпуск, не ищите».

– Я не Санаду и такого не устрою, – горделиво напоминает Эдмунд. – Мой отпуск запланирован на следующий год.

– Мало ли, дурной пример заразителен, – пожимает плечами Изрель и без приглашения усаживается в кресло для посетителей.

Эдмунд, сдерживая зевок, проходит на своё место и уже из него интересуется:

– Что вас привело, ваше величество? Возникли ещё какие-нибудь проблемы?