Онлайн книга «Право на одиночество»
|
Как же мне нравилось с ним работать. Внимательный взгляд, вопросы только по существу, максимальная концентрация. За час мы с ним разобрали почти все проекты, но Громов всё равно решил, что совещание сегодня буду проводить я. Я очень хорошо помнила, как проводила это совещание по новинкам в первый раз. У меня дрожали руки и голос, а щеки заливались краской каждую минуту. Мне всё время казалось, что ещё немного – и я хлопнусь в обморок. Теперь я была совсем другой. Меня вообще было невозможно смутить, заставить нервничать, и я никогда и ничего не забывала. Мы с Громовым направились в конференц-зал, захватив с собой кучу бумаг. Это были книги – точнее, идеи новых книг, – о которых было пока известно только нам, сотрудникам издательства. Любая заявка на новинку состояла из двух частей. Первую заполняла редакция. Там была краткая аннотация: о чем эта книжка, кто её будет читать и чем она отличается от уже выпущенных. Технические характеристики, такие как формат и плотность бумаги, количество иллюстраций… Вторую часть заполнял производственный отдел – они просчитывали стоимость печати издания. Когда обе части попадали ко мне, я считала стоимость редакционной подготовки и писала краткое резюме. На совещаниях по вторникам выносились несколько вердиктов. Вердикт первый – «утвердить» – запускал работу над книгой, она вносилась в базу и просчитывалась уже основательнее, чтобы можно было понять её отпускную цену. Вердикт второй – «отклонить» – принимался, если новый проект чем-то не устраивал. И, наконец, вердикт третий – «доработать» – это если сама идея была хороша, но требовала, например, другого полиграфического исполнения. На такие проекты я обычно писала замечания ещё в ходе совещания, которые затем передавала редакции. Когда мы вошли, все уже были в сборе. Три наших директора, начальник отдела продвижения и рекламы, несколько человек из отдела маркетинга и главный дизайнер. Генерального не было – и я вздохнула с облегчением. С ним любое совещание становилось длиннее в два раза, он слишком любил углубляться в прошлое авторов и их проекты с другими издательствами. Хотя, не скрою, порой это было полезно. – Добрый день, – я вежливо поздоровалась со всеми, даже кивнула Марине Ивановне. Та сделала вид, что не заметила меня. Вот Медуза Горгона… Мы с Громовым сели в центре стола и разложили перед собой бумаги. Подняв глаза, я наткнулась на плотоядный взгляд одного из менеджеров отдела маркетинга. Мысленно пустив ему пулю в лоб, я начала: – Сегодня совещание по новинкам буду проводить я, таково решение Максима Петровича. Первым предлагаю разобрать проект новой серии отдела остросюжетной литературы… «Радуга» выпускала всё, хотя начинали мы – почти пятнадцать лет назад – только с детской литературы. Теперь в издательстве имелась также редакция художественной литературы (она делилась на отделы фантастики и фэнтези, остросюжетной литературы, сентиментальной литературы и т.д.), редакция литературы для досуга (вышивание, комнатные растения и прочее), редакция научно-популярной литературы (туда скидывали почти всё, что не влезало в рамки тематик других редакций), ну и наконец – редакция детской литературы, самая многочисленная и самая проблемная. Звучит это всё, конечно, жутко путано, но на самом деле у нас была прекрасная чёткая система работы, да и новые проекты, по которым совещание проводилось по вторникам через каждые две недели, сваливались на голову не в таких уж жутких количествах. Раньше совещание проводили заведующие редакциями, но ни к чему хорошему это не привело. Они были слишком пристрастны, и если им не нравился проект кого-либо из своих коллег (или сам этот коллега), безжалостно мочили его в сортире. Поэтому Михаил Юрьевич решил, что на совещание будем ходить мы с ним, как люди, не имеющие никаких спортивных интересов и личных симпатий к многочисленным авторам. Я всегда проводила совещание спокойно, без лишних эмоций и строго по плану. Сначала краткое описание проекта, потом технические характеристики, примерная себестоимость печати и редакционной подготовки, затем мои комментарии, сравнение с уже существующими изданиями – нашими или конкурентов… Помню, как дрожал мой голос в первый раз, когда заболел Михаил Юрьевич… «Змеюшник, змеюшник, змеюшник…» – стучало в мозгу, и не было ни одного родного человека рядом, который бы поддержал меня. И только потом, когда я вышла из конференц-зала, на ватных ногах дошла до своего кабинета и плюхнулась на стул, у меня зазвонил мобильный телефон. – Моя девочка, – я услышала голос Михаила Юрьевича совсем рядом, – мне только что позвонил Королёв. Он сказал, что ты прекрасно провела совещание. Я горжусь тобой. А я сидела на своём месте и плакала – от страха, который я испытывала там, в конференц-зале, но там я не могла плакать… Дрожащими пальцами я тёрла глаза и щёки и, всхлипывая, слушала спокойный голос своего учителя и наставника. Боже, как давно это было. Тогда я была совсем другой… я была живой. И не только я, мама с папой тоже. Стряхнув с себя паутину воспоминаний, я продолжила говорить: – Далее… редакция детской литературы хочет пополнить серию «Говорящие магниты» двумя наименованиями. Ранее в серии уже выходили четыре наименования. Технические параметры те же самые, стоимость печати составляет 57 рублей 46 копеек по нынешнему курсу доллара. Насколько я знаю, серия пользуется большим успехом у потребителей. Что скажут представители отдела маркетинга? Я с вежливой улыбкой обернулась к маркетологам. На миг мой взгляд встретился со взглядом Громова, сидевшего напротив – в его глазах я увидела восхищение. Улыбнувшись ему уголками губ, я вежливо уставилась на Марину Ивановну и её подопечных. Вспомнив, что она мне какую-то подлянку готовит, подумала, что, возможно, это сейчас и произойдёт. Но произошло кое-что другое. – Какая серия? – спросил тот самый маркетолог, который пускал на меня слюни в начале совещания. – Марина Ивановна, – вместо ответа я взглянула на Крутову, – кажется, ваш подопечный страдает заболеваниями органов слуха. Может, вы напомните ему, о какой серии шла речь? Клянусь всеми маркетологами на свете, я совершенно не ожидала того, что произойдёт дальше. Кто бы мог подумать, что Марина Ивановна всё же настолько дура… |