Книга Месяц за Рубиконом, страница 87 – Сергей Лукьяненко

А зачем мне было возвращаться? Я и на Трисгарде мог запустить кристалл в вену и воспринять смысл, какая разница Избранному, где получить новую силу…

Я замедлил шаг, подходя к двери. Что-то вертелось в уголке сознания, едва уловимая мысль, догадка… но почему-то не хотелось её принимать, не хотелось в неё верить.

Дверь кабинета была полуоткрыта. Я вошёл, обнял ждавшую у входа Дарину. Она прижалась ко мне.

На роскошном старом столе стояла аппаратура. На мой (и Джагерда) взгляд, всё было уже готово. Василий заканчивал крепить центрифугу, безжалостно вкручивая саморезы в полированное дерево, Наська изо всех сил ему помогала.

— Слушай, золотце, давай я… — попросил Василий.

— У меня такая же отвёртка, — куксилась Наська.

— Важен не только инструмент, но и кто его использует, — наставительно сказал Василий, дожимая вслед за ней шуруп. — Народ, мы закрепили…

Я сглотнул.

Ну да. Всё же так просто.

Не все рождаются Избранными, так устроен мир.

— Дарина… — прошептал я.

Она тревожно посмотрела на меня.

— Я тебя люблю, — сказал я и поцеловал её.

За мгновение за того, как мой организм начал превращение в Защитника.

Может быть, я привыкал, и это давалось мне легче. А может быть, помогало Гнездо — растерянное, перепуганное, не знающее, как поступать. Появление Защитника было для него спасительным выходом.

Мы все любим снять с себя ответственность, особенно, если очень страшно.

Я чувствовал, как в вихре превращения тают ткани моего тела, как безжалостно растворяется всё, что не нужно будет прямо сейчас, без чего я не умру в ближайшие минуты. Как перерождаются кости и мышцы, меняется форма черепа, кожа становится бронёй, а живые ткани обретают свойства имплантов Прежних.

Одним прыжком я оказался возле столика с едой. И, оставив своё меняющееся тело пожирать сырую лапшу вперемешку с соевым белком, шагнул в пространство Гнезда.

Они все стояли передо мной в клубящемся сером тумане, стояли рядами и шеренгами, будто солдаты в строю. Стояли и смотрели на меня, все эти дети, прошедшие через Гнездо за восемь лет.

Я поискал взглядом себя. Не нашёл, но зато нашёл Дарину. Кивнул ей и получил чуть заметный кивок в ответ.

Часть нас навсегда останется здесь. Значит, я никогда не покину Дарину насовсем.

— Я хочу, чтобы меня слышали все, — сказал я. — Все Гнёзда на Земле.

И первый раз ощутил что-то вроде иронии в шуме Гнезда.

«Тебя и так все слышат, Защитник. Все Гнёзда Земли, все Школы и Форты…»

Серый туман исчез, осталась бесконечная равнина, до горизонта и дальше. И миллионы, десятки миллионов лиц, детских и почти взрослых, белых, жёлтых, чёрных.

Да только ли солдаты Инсеков здесь? Не было ли у Прежних своих Гнёзд?

— Инсеки и Прежние — зло, — сказал я. — Их смысл — ошибка.

— Но другого нет… — ответил мальчик, бывший когда-то матерью моего Гнезда. Строго заглянул мне в глаза.

— Есть, — не согласился я.

— Для того, чтобы возвыситься, кто-то должен упасть, — сказала девочка, бывшая хранителем до Дарины. — Иначе не бывает.

— Будет, — ответил я.

Даже здесь, в виртуальном Гнезде, я уже выглядел Защитником — чудовищем двух с половиной метров, карикатурой на человека, вобравшим в себя всю боевую мощь Изменённых и ровианских гвардейцев. Я понимал теперь, почему Инсеки не использовали такие биоформы в бою — прошедший двойной Призыв становился почти вровень с ними.

А ещё эта искажённая морда не умела улыбаться.

Но я попытался изобразить улыбку взглядом.

— Мы больше ничего не можем тебе дать, — сказала Дарина из Гнезда, выходя вперёд. — Третьего Призыва не бывает. Мы можем лишь не подчиниться Инсеку. Разорвать связь. Умереть, пытаясь задержать Прежнего и Инсека. Там, в Галактике, говорят, что ты Призванный Дважды, Порождающий Смыслы, что ты пришёл всех спасти. Что ты Избранный. Но ты знаешь, и мы все знаем, что ты только Защитник. И каков бы ни был смысл — ты не сделаешь мир лучше.

— Не сделаю, — согласился я. — Но он и не для меня, этот смысл. Не надо ничего делать, только не вмешивайтесь. А я выполню свою работу.

Я шагнул назад — и Гнездо исчезло.

Я стоял у перевёрнутого столика, держа в руке пустую колбу кофейника. Пол был засыпан обрывками пластика и фольги. Из пасти шёл пар.

Что, я только что выпил литр кипятка?

— Впечатляет… — тихо сказал Лихачёв. В опущенной руке он держал пистолет, и я знал, что секунду назад он целился в меня. Сейчас я был выше всех здесь, нависая над лабораторным столом.

— Вот… — сказал я, доставая из растянувшегося на теле комбинезона прозрачный кристалл. — Доставил… по назначению…

Глотка Защитника не для того, чтобы говорить. Она чтобы рвать и пожирать. Но, кажется, они меня понимали.

Я бросил кристалл в лоток с дистиллированной водой. Честно говоря, сейчас я полагал, что промывать его не обязательно, но решил повторить все действия.

— Процесс займёт семь минут, — сказал я.

И посмотрел на Милану.

Кажется, она сразу всё поняла.

— Ты же не боишься уколов? — спросил я.

— Боюсь, — тихо ответила она.

— Я тоже боялся, — ответил я.

А потом развернулся и прыгнул в окно.

Навстречу Инсеку, которой подобно ящерице взбегал по стене. Они с Прежним поняли всё в тот же самый миг, как я заговорил с Миланой.

Не так важно, правильный ли у тебя инструмент. Важно, сумеешь ли ты им воспользоваться.

Я не Избранный, который сможет осознать новый смысл. Я лишь Защитник.

И я буду делать свою работу.

Мы столкнулись в проёме окна, я выбил Инсека наружу, вцепился, прорывая металл когтями. Кувыркаясь, мы полетели вниз, осыпая друг друга ударами. Это было даже смешно — рукопашная схватка при всей мощи их технологий.

— Ты обещал оповестить меня о своём решении! — всё тем же мягким, укоризненным женским голосом сказал Инсек, когда мы рухнули на землю и отскочили друг от друга.

— Соврал! — признался я, взмахивая рукой.

Инсек прикрылся передней лапой, вокруг которой замерцал энергетический барьер. Но я метился не в него. Иван вбегал в двери, и плазменные заряды прошивали его насквозь, взрываясь на доме кооператива «Гнездо». Вспышки выбивали из стен фонтаны кирпичей и бетонных обломков.

Хорошо, что там никто давно не живёт.

Выпущенная мной силовая нить захлестнула Прежнему ноги. Он, конечно же, был в защитном рассогласовании, пребывая в нашем мире лишь частично. Но я тоже кое-чему научился, а полностью уйти из нашего пространства Иван не мог — он бы провалился под землю.