Книга По правде говоря, страница 100 – Екатерина Риз

Ксения смотрела на него и молчала. А Андрей злился. Я видела по его лицу, он сжимал челюсти, смотрел на Ксению зло и с нетерпением, а я не понимала, что его так злит.

Ксения сделала попытку отвернуться от него, но Андрей обошёл диван и снова остановился перед ней. Потом сказал:

- Ворота красивые. Настоящий мастер делал, да?

Моя сестра вдруг взглянула ему в лицо и сказала:

- Уходи. Сейчас уходи.

- Дети чьи?

- Зачем ты спрашиваешь? Ты сам уже всё понял.

Даже наблюдая со стороны, я поняла, каких неимоверных усилий стоило Андрею сдержаться. Он сжал кулаки, кажется, даже покачнулся, словно его ударил кто-то невидимый, но после этого резко развернулся и на самом деле из комнаты вышел. Я в первый момент растерялась, смотрела на Ксению, обернулась Андрею вслед, не зная, что делать, после чего кинулась за ним. На улице пошёл дождь, я остановилась на крыльце, глядя, как Андрей направляется к калитке, а дождь тугими каплями льёт ему на голову, на плечи, попадает за воротник ветровки.

- Андрей! – крикнула я, не набравшись смелости так сразу кинуться под дождь.

Он обернулся, на меня посмотрел, а затем ткнул пальцем в ворота. И громко, перекрикивая и себя и шум дождя, выдохнул:

- Эти розы, эти чертовы розы, выковал мой отец! Я сам был свидетелем, я ему помогал! – Я перевела ошарашенный взгляд на ворота, а Андрей в два шага вернулся к крыльцу, и, оказавшись ближе ко мне, сказал: - Это его дом. Его дом, его женщина… его дети. Теперь ты всё поняла?

Я смотрела на него в молчании, видела полные боли и разочарования глаза, но сказать ему мне было нечего.

- Поехали отсюда, - сказал Андрей.

Я моргнула, стараясь справиться с растерянностью, после чего качнула головой. Уехать я была не готова. После стольких лет, взять и уехать, толком ничего не поняв и не узнав? Я не была уверена, что ещё когда-либо смогу встретиться с сестрой. И мне нужны были ответы.

Андрей, наверное, понял это по выражению на моём лице. Ругнулся сквозь зубы, смахнул с лица воду и снова направился к воротам. А я ещё постояла на крыльце, дождалась, когда за ним захлопнется тяжёлая калитка, после чего дала себе ещё минуту, и тогда уже вернулась в дом.

Ксению я нашла на кухне. Она перетирала полотенцем вымытую посуду. Я остановилась в дверях, наблюдая за ней. За её медленными, неспешными движениями. Такой я её точно не знала. Это была незнакомая, взрослая Ксюша. Мать и жена, хозяйка своего дома.

- Я думала, ты с ним уедешь, - сказала она, не обернувшись, но как-то уловив моё присутствие.

- Я никуда не поеду, - сказала я.

Ксения оглянулась на меня через плечо, неожиданно улыбнулась. И вот эту улыбку я узнала. Вдруг стало больно, неприятно, я заставила себя отвернуться. Поискала для себя место, чтобы сесть, в конце концов, присела за кухонный стол. Руки на нём сложила, не зная, что ещё сделать с ними. Чувствовала взгляд сестры, она за мной наблюдала.

- Это правда, что Андрей сказал? – спросила я.

Ксения усмехнулась, но усмешка её была настороженной.

- А что он сказал?

- Это дети Романа Артуровича?

- Почему только его? Ещё и мои.

Я на Ксению смотрела.

- Так всё ради этого? Ради Романа Артуровича?

Ксеня досадливо поморщилась, как раньше, в юности. И сказала всё те же слова:

- Вика, ты ничего не понимаешь.

- Ты права, - согласилась я. – Я ничего не понимаю. Не понимаю, как ты, помчавшись за сыном, оказалась матерью детей его отца. Не понимаю, что в этом такого преступного, что ты просто исчезла. Бросила родителей…

- Никого я не бросала, - ответила она. – Всё получилось само собой. – Я видела, как Ксения расправила плечи, выдохнула, якобы устало. – Хорошо, если ты хочешь знать правду, я тебе расскажу. Иначе ты не успокоишься, да?

- Да.

Ксения отложила кухонное полотенце, наклонилась, навалившись на высокую стойку, что разделяла рабочую зону кухни и столовой. На меня посмотрела, очень серьёзно.

- Я натворила много глупостей, Вика. И сейчас, оглядываясь назад, я не понимаю, как могла так поступать. Даже то, как могла уйти из дома и не вернуться… я не понимаю. Но я это сделала. Меня никто не похищал, меня никто не заставлял, не увозил силой. В тот день я жутко злилась на Гришку. Может, это и глупо, но тогда я его любила. Не той любовью, какой нужно любить, это было сумасшествие. Я считала, что он целиком и полностью принадлежит мне. По-другому быть не может, ведь нас столько всего связывало, а вот он так не считал. – Ксеня грустно улыбнулась. – Наверное, никогда так и не считал. – Тут уже я припомнила наш недавний разговор с Григорием, и мысленно с сестрой согласилась. – Сам решил от меня сбежать, избавиться от меня. Его родители были не при чём, он был не против жениться на той жеманной кукле.

- Они вместе много лет живут, - заметила я. – Мне кажется, Гриша вполне доволен своей семейной жизнью.

- Знаю, - вздохнула Ксения. Растянула губы в искусственной улыбке. – Я за него рада, веришь?

- Нет.

- Ну и правильно. Мне всё равно. Меня сейчас мало, что интересует за пределами моей семьи.

- Твоей семьи? – переспросила я. – А разве это твоя семья?

- Моя, - уверенно ответила она. – Я её себе вымолила.

Я голову опустила, смотрела на свои руки. Потом головой покачала.

- Я не понимаю, всё равно не понимаю, как ты могла так поступить. Не со мной, с родителями. Ты не представляешь, что с ними творилось. Да до сих пор творится! Мама не в себе, для неё самый счастливый день, когда ты ей во сне снишься.

- А ты не представляешь, от чего я их уберегла. Я не хочу помнить себя такой. Не хочу помнить о том, как Гришка меня предал, как выкинул меня из своей жизни в один день. Я просто стала не нужна, он решил стать приличным, добропорядочным семьянином. А меня выставил сумасшедшей наркоманкой.

- Я ничего об этом не знала, - проговорила я негромко, - даже не догадывалась.

Ксеня поморщилась, глянула на меня недовольно.

- Хочешь сказать, что родители не говорили тебе?

Я помолчала, припоминая события десятилетней давности. Что ж, признание сестры объясняло её странные перепады в настроении, её поведение, внезапные бегства из дома. А ещё нервозность и переживания родителей, их бесконечные перешёптывания за закрытой дверью от меня. Но мне тогда, да и после, до последних дней, никогда не приходило в голову, что у Ксении могли быть проблемы с наркотиками, тем более серьёзными, сестра всегда была в моих глазах лучшей. Даже после её исчезновения, все эти годы, родители не раскрывали мне правды о сестре. То ли берегли меня от этой самой правды, то ли не могли подобрать слов, чтобы озвучить её. А, может быть, старательно отмахивались от всех тревожных мыслей на этот счёт, желая думать о собственной дочери только в положительном ключе. Хотя, зависимость Ксении объясняла и халатное отношение к делу о её исчезновении правоохранительных органов. Наверняка, они говорили родителям, что ничего другого, тем более хорошего, от девушки с такими наклонностями и ждать не приходилось.