Книга Крадуш. Тёмные души, страница 49 – Ольга Болдырева

Смерть, стоящая рядом с Келебриэль, в задумчивости протянула иссохшую руку к голове эльфийки, будто желала ласково погладить по волосам, но тут же отдернула. Для меня это означало победу – старуха больше не собиралась забирать сестру.

– Вставай, – скомандовал я, – отведу к себе. Вымоешься, поешь, и поговорим. Здесь мне не хочется больше ничего обсуждать.

Келебриэль внимательно посмотрела на меня снизу вверх, прищурив зеленые глаза, – сейчас цвет их был блеклым, словно затянутым пленкой. Я ожидал, что эльфийка что-нибудь съязвит или потребует, чтобы я перестал командовать, но она молча поднялась, опираясь на узкий подоконник.

– Перчатки есть? – Келебриэль переступила с ноги на ногу, проверила координацию и нахмурилась. – Я слабее ребенка! Мне нужна еще одна душа.

– Обойдешься пока, – отрезал я, – перчаток у меня, конечно, нет. Я, в отличие от некоторых, могу позволить себе тактильную коммуникацию.

Келебриэль поджала губы.

– И часто ты ею занимаешься? – не удержалась она. – Мне-то все равно. Чем меньше вокруг смертного скота, тем чище воздух. Но ты же людей любишь… поэтому, если не хочешь, чтобы я случайно убила половину города, достань перчатки.

В этом она, увы, права. Келебриэль появилась на свет уже такой. Не знаю, как мать ее выносила и родила, но стоило повитухе взять на руки маленькую княжну Эрна, как тут же упала замертво. Ребенка попыталась подхватить служанка и тоже поплатилась за это жизнью. Может, поэтому сестра была такой «отбитой»? Не успела еще закричать после рождения, а уже оказалась на полу рядом с двумя трупами.

Мне в этом плане повезло. Всего лишь «тиеф плунн куил феа» – ничего нового или удивительно для эльфа. Пусть в роду Эрна до меня никогда не появлялись крадуши.

– Купим перчатки по дороге, – пообещал я, – а пока, если у тебя остались бинты, перемотай руки ими.

Выглядела Келебриэль жутко: в черной крови и порванной одежде, короткие волосы свалялись в колтун, бледная до синевы и за пару дней осунувшаяся настолько, что строение скелета можно было бы изучать прямо так, как на анатомическом пособии. А уж запах…

Мы привлечем слишком много внимания.

– Воспользуюсь амулетом для отвода глаз, – предложила эльфийка, обматывая ладони и кисти серым бинтом, – за пятнадцать минут дойдем? На дольше меня не хватит.

Сделав на пути одну остановку у одежной лавки, я похватал с прилавка несколько пар перчаток и комплектов повседневной одежды. Увы, мужской. Для женщин здесь продавались только платья и юбки, чего сестра не носила. В итоге до «Женского дома» мы добрались в тот момент, когда амулет с недовольным треском отключился.

– Бордель? – с отвращением оглядела трехэтажное здание Келебриэль. – Как низко для князя Эрна!

– Случайно получилось, – с неохотой сознался я, – подумал, что здесь вы меня точно искать не станете.

Эльфийка еще раз окинула «Женский дом» взглядом – на этот раз более цепким и внимательным.

– Твоя правда, – с такой же неохотой согласилась она. – Даже если бы мы пришли сюда по четким следам, решили бы, что ты пошел дальше. Может, предположили бы, что замаскировался под посетителя… но что можешь поселиться в таком месте – вряд ли. Во всяком случае, не с первого раза. Хороший ход.

Неожиданная похвала мне понравилась.

Я провел Келебриэль через черный ход на кухню и порадовался, что сейчас было обеденное время. Девочки отсыпались перед предстоящей рабочей ночью, и на кухне сидела только Костанцо, сверяя накладные с амбарной книгой.

Подняв взгляд от документации, она улыбнулась и собиралась поприветствовать меня, как заметила эльфийку и вздрогнула.

– Кериэль, что происходит? Кто это?

– Добрый день, мадам, приношу извинения, что так получилось, – я виновато наклонил голову, – это моя сестра – Келебриэль Квэлле. Ей нужна помощь, и я прошу вашего дозволения остаться ей здесь недолго. Я оплачу пребывание…

На этом мадам меня перебила:

– Не будем сейчас о деньгах. – Костанцо поднялась из-за стола, и я заметил, как она напряжена и даже напугана. – Эта эльфийка из погони, которую ты ждал и от которой надеялся укрыться? Уверен, что ни тебе, ни девочкам не угрожает опасность?

Мадам смотрела на Келебриэль так, будто ожидала нападения.

Келебриэль – на мадам, словно собиралась свернуть ей шею.

– Погони больше нет. – Я придержал сестру за локоть. – Мы пришли к временному согласию, и Келебриэль не тронет никого в «Женском доме». Так ведь?

Эльфийка оскалилась.

– Вот еще – марать руки о шлюх!

Я закатил глаза.

– Мадам, простите моей сестре отсутствие воспитания… Могу поклясться, что Келебриэль не причинит никому вреда и ее пребывание будет максимально незаметным.

Костанцо поджала губы.

– Только ради тебя, Кериэль. Но надеюсь, нам не придется долго терпеть госпожу Квэлле в стенах «Женского дома».

Сестра скривила лицо.

– Тоже на это рассчитываю. У меня не настолько хорошая выдержка, чтобы долго терпеть человеческую вонь!

– Благодарю, мадам, – смиренно поблагодарил я. – Келебриэль не стеснит вас ни одной лишней минуты.

Указав эльфийке на дверь, я на автомате и с удовольствием позволил Костанцо обнять меня как любимого племянника. Меня в «Женском доме» вообще разбаловали заботой и вниманием – уже привык и сам тянулся за лаской.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Кериэль. Скажу Лизи, чтобы принесла тебе в комнату обед, – вздохнула мадам.

На лестнице Келебриэль уточнила:

– Это было показательное выступление или ты действительно позволяешь людям так с собой обращаться? Они же – пища, – напомнила сестра так, словно я дружил с котлетами и обнимался с булочками.

Возражать и говорить о гуманизме я не стал. Увы, такова была официальная позиция Первоземья: единственное, чем отличаются люди от скота, – болтливостью и умением создавать проблемы на пустом месте. И не стану замалчивать собственные грехи, когда-то я также придерживался этого мнения. Пока медленно, живя бок о бок с людьми, не стал воспринимать мир иначе.

Закрыв за нами дверь, я кинул Келебриэль пакет с купленными вещами и указал на дверь ванной.

– Что-нибудь точно подойдет. Мне через пару часов нужно бежать во дворец, и надеюсь, к этому времени мы проясним все вопросы.

Эльфийка внимательно посмотрела на зеркальный потолок, потом на лежащую на столе вышивку со снегирьками и, ничего не сказав, ушла мыться. Я же, присев на постель, уронил голову на ладони.

Что же я творю?! Я ведь шел убить Келебриэль! Зачем же спас? Зачем привел в место, которое уже считал своим домом?

Но столько неподдельной боли было в словах эльфийки, когда она сказала, что предал я не Первоземье, а ее. Странно, мы никогда не были образцовыми братом и сестрой. Громадная пропасть в возрасте, воспитании, мировоззрении. Мы и пересекались-то последнее время настолько редко, что не было возможности вспоминать о родстве. Так почему же я сейчас повелся на слова Келебриэль, будто маленький ребенок? Комплексы, возможно. То ноющее чувство одиночества из детства…