Онлайн книга «Тайная одержимость»
|
Его глаза были так близко, дыхание опаляло лицо… – Так за чем ты пришла, Нелли? За этим? – прохрипели ей в губы. Зачем же он спросил об этом, ей так приятно было забыться. Нелли опасливо подняла руку с зажатым в ней дневником, который все это время лежал у нее на коленях. Отпустив ее взгляд, и глазами скользнув по злосчастному предмету, Александр вскочил на ноги. – Твою же мать, Нелли! Где ты его взяла? Быстро же она попрощалась с любовным наваждением. – То, что в нем написано, правда? – Как он к тебе попал? – требовал ответа Александр. – Мне его дали. Александр выругался. – Дали. Ну конечно! – Он отвернулся. – Я даже знаю, кто этот миротворец. Не ожидал… – Так это правда? – «Да», скажи «да». Александр обернулся. – И чего ты хочешь? Повторить сей успешный опыт? – Если это единственный способ… – А твои доброжелатели, случаем, не сказали, что из сотни испытуемых женщин в итоге не выжила ни одна? Нет, не упоминали? – Сколько желчи в его словах… и то, что он говорил… – Ах, вижу, что умолчали. Надо же, какая неожиданность. – Он неприязненно рассмеялся. – Что, все еще хочешь попробовать? Хочет ли она попробовать? Рискнуть и, возможно, никогда не очнуться? Ужасно. Неужели это правда? Кассиэль не удосужился что-либо пояснить. Просто всучил ей дневник и ушел. Словно сложностей в этом никаких: прочти инструкцию и действуй. Да и сама хороша, могла бы догадаться. Не уж-то думала, все так розово и шоколадно? Без вездесущих подводных камней? Поэтому Александр промолчал? Не рассказал о возможности даровать вечную жизнь человеку? Не желал рисковать? Ознакомившись с содержанием рукописи, Нелли не переставая спрашивала себя, почему же он убежал – сегодня, при утреннем разговоре. Почему не захотел поделиться столь важной информацией с ней? Недостаточно любил? Однако сейчас, наблюдая за его болезненно-острой реакцией, убеждалась в обратном: любил и, видимо, сильно, раз боялся, опасался за ее благополучие. Ведь так? Но пускай любил, боялся, дорожил: готова ли сама Нелли решиться на этот страшный шаг? Такой опасный, рисковый шаг? Прыгнуть в пропасть бездны с завязанными глазами? Нелли вспомнила прочитанные строки, теплоту и искренность, с которыми велось повествование, сильную, чувственную страсть автора к любимой. Нелли верила ему, верила каждому выписанному им слову, и разве могло быть иначе: она сама испытала все то, что пережила Мила, разве что в иной, современной обработке. А потому догадывалась, нет, была уверена, что Александр испытывал к Нелли не менее яркие чувства и желания, чем автор-ferus к своей возлюбленной. А раз она не сомневалась в первой части рассказа, могла смело довериться и второй, той, где юной девушке вводят яд. Что она теряет (разумеется, кроме жизни)? Прежнюю жизнь в Салехарде? Без близких друзей и родственников? Она давно уже ее потеряла, и, как ни странно – она поняла это только сейчас, в этот ответственный и, казалось, судьбоносный момент, – вернуть себе не желала. Теперь ее место в Радлесе. А значит… – Хочу, – сказала Нелли тихо и подняла глаза на Александра. – Я по-прежнему хочу попробовать. Удивительные метаморфозы произошли на ее глазах. С сурового, отчужденного лица незримо спало напряжение, зеленый взгляд потеплел. Александр внимательно за ней наблюдал и занимался этим, по всей видимости, все то время, что она молчала. Однако услада глаз продлилась недолго. Уже в следующий момент Александр снова сделался холодным и неприступным. – Значит, ты все же глупа, – сухо произнес Александр, разочаровавшись в ней окончательно. – А теперь иди спать. Что? Нелли вскочила на ноги. – Да о чем ты говоришь? Мы должны попробовать! – Не должны. – Разве… – Нелли, иди спать, поговорим завтра. Она разозлилась. – Прекрати мне вечно перечить. Ты должен решиться, и мы должны сделать это. Его глаза опасно свернули. – Значит, уйду я. Можешь, ночевать здесь сколько вздумается. Он отвернулся, а Нелли подбежала к нему. – Нет, не уйдешь, – встала перед ним. – Привяжешь меня? – Александр скривил губы в неприятной усмешке. – Ты сейчас не в себе, ты еще не отошла от потери, поэтому не понимаешь, о чем просишь. А вот напоминать о случившемся – подло. – Почему ты не хочешь даже подумать о такой замечательной возможности? – Не оставалось ничего иного как пойти на компромисс. – Поговорим завтра. – Завтра уже настало, – упрямилась Нелли. – Нет, не настало. Настало сегодня. А мы поговорим с тобой завтра. Или послезавтра. – Что же это значит: ни утром, ни вечером разговаривать с ней он не намерен? – Вот ты как раз за это время и подумаешь, и, может быть, даже научишься такому нелегкому делу, как шевелить мозгами, прежде чем принимать скоропалительные решения. – Гад! – Что значит, пожалеешь о принятом только что решении закончить жизнь суицидом. Не для того я спасал тебя от догмар. Спокойной ночи. Он обошел Нелли в попытках все-таки скрыться. – Стой! – Нелли ринулась следом и вновь остановилась перед ним. – Я сама уйду, оставайся тут. – Прищурилась. – Отоспись, в конце концов, в собственной спальне. Обозленная, она зашагала к дверям, когда, змеей обхватив за талию, ее внезапно потянули назад. – А это я оставлю у себя, – прижавшись со спины, Александр забрал у Нелли дневник, который по-прежнему находился у нее в руках. Отпустил. Нелли обернулась. – Признайся, тебе просто нравится меня лапать. Александр сдержал улыбку. – Четвертая дверь справа. Нелли с грохотом закрыла дверь и покинула Александра. Она и без него знала, где находится ее спальня. *** Солнце светило с востока и проходилось теплой ладонью по крышам и фасадам зданий: низких аляповатых строений, тех самых, что с колоннами да капителями; простых и современных, а значит, более вменяемых «коробок» в стиле «комфортабельность, мать вашу, комфортабельность наше все!»; чудных забегаловок-скороспелок, воздвигнутых под веянием неустойчивой моды, непонятно почему именно здесь. Все они, однако, не сильно разнившиеся по габаритам, умело чередовались друг с другом и, выстроенными звеньями цепи, исчезали вверху и внизу, не столь оживленной, но все же кипящей жизнью улицы. В этом нестройном ряду, выпавшим звеном разорванной цепочки, стояло оно – строение из темных кирпичей. Причислялось оно к числу упомянутых «скороспелок», но будучи не столь раздражающим на вид, воспринималось куда благосклоннее. Но общей картины, увы, не улучшало: кряжисто-степенные дома-многоэтажки, произраставшие за спинами разношерстных творений сложно улучшить. Они добивали цветасто-мягкими, изнеженными тонами: бледно-розовым, бежевым, голубым… Аж в глазах рябило. |