Онлайн книга «Тайная одержимость»
|
– На каких основаниях? – На основаниях подружки. – Чьей? – удивился мужчина. – Александра. – Боже, ей влетит от Александра! После такого Нелли точно попрощается с жизнью. Он простит ей все грехи, даже дом простит, но этого никогда. Однако остановиться Нелли уже не могла. Она всеми силами старалась подавить улыбку и рвущиеся наружу смешки, дабы сохранить серьезность и бесстрастность в голосе. У Нелли всегда было коварное чувство юмора. Хотя бы скрасила одинокий вечер. Воцарилась гробовая тишина. Нелли слышала только дыхание – мужское дыхание. – Алло. Вы меня слышите? – Передай Александру, что звонил Рагнар, – более бесчувственного голоса она не слышала. – Скажи, что я хотел с ним поговорить и… предупреди, что я еще с ним свяжусь. – Пауза. – Теперь точно. – Он повесил трубку. Нелли также отключилась и начала молиться, чтобы Рагнар не оказался таким же болтливым как Океан. *** – Я рад, что с тобой все в порядке! – заходя в кабинет, воскликнул Артур. – Иначе я весь испереживался. Зойл, сидевший за столом и деловито покуривавший сигару, взглянул на друга. – Именно поэтому приходишь навестить меня почти спустя неделю после случившегося? – Он лениво выдохнул струю. Затем улыбнулся и кивнул на кресло напротив себя, предлагая присаживаться. Артур поступил иначе, в едва заметном движении головой отклонив предложение и вместо кресла устроившись на диване. Что ж, желание гостя – закон. – Прости, друг. Появились неотложные дела, и мне пришлось уехать из города на пару дней. Ты же понимаешь? Однако я отправил к тебе своих ребят. – Да, взять у меня показания. – Зойл быстро потушил сигару и положил поверх пепельницы. Вообще-то он не курил, еще в юности приучив себя не связываться с различного рода дерьмом, в том числе человеческим. Однако изредка, в моменты сильных переживаний и особого душевного напряжения, позволял себе одну-две сигары для снятия стресса: так было после смерти жены, так бывало каждый раз, как Анна уезжала в очередную богом забытую страну на свои раскопки, и так было сейчас, когда исчезла Нелли. – Которые, должен заметить, ничего не прояснили, – Артур ожидал комментариев. – Я не виноват, что не запомнил ничего важного. – Брось, Зойл. За кого ты меня принимаешь? – Артур ожидаемо не верил, но фирменного профессионального скептицизма Алаева Зойл и ждал. – Мы знакомы сотню лет, даже трудно вспомнить сколько, поэтому я ни за что не поверю, что ты не запомнил ни единой детали. – Между прочим, голове моей сильно досталось. Кроме того, я уже говорил твоим ребятам – было темно, нападали со спины. Что я могу поделать? Глаз на затылке у меня нет. – Но хоть количество нападавших разглядел? – не брал в толк Артур. – Разглядел: двое… или трое. – Снова «или»… – Артур, чего ты от меня хочешь? Что, по-твоему, я скрываю? Личности нападавших? Зачем мне это? Артур вздохнул, сменил позу, облокотившись локтями о колени, прошелся усталым взглядом по полу. – Не знаю, Зойл, не знаю, – снова посмотрел на него. – В последнее время ты ведешь себя очень странно. Сначала просишь найти некоего подозрительного типа, намекая, что вопрос жизненной важности. Мужика этого, кстати, мы так и не пробили ни по одной базе данных. Затем происходит странное нападение, непонятно с какой целью совершенное: все твое имущество осталось при тебе. И вот что удивительно: ты абсолютно ничего не запомнил и абсолютно ни на что не обратил внимания, что, зная тебя, настораживает больше всего. Мы вместе служили, Зойл, и я прекрасно осведомлен о твоих достоинствах, что в переводе на разговорный означает: ты зорок и предусмотрителен, да ты бы из упрямства заглянул им в глаза. – Я старею. – И кому же понадобилось нападать на старика? – Не знаю. Может, конкурентам? – предположил Зойл. – Мое заведение весьма популярно. – Да брось. Баров, как твой, как собак не резанных. Уж прости. – Нет, ошибаешься. Таких, как мой, больше нет. Он единственный. – Допустим: он единственный. Что все равно ничего не объясняет. И что с того? – Артур выпрямился. – Предположим, напали конкуренты. Что сказали? О чем-то предупреждали? Угрожали? Велели закрываться и лететь на Канары? – Нет. Они рассчитывали на мою сообразительность, – Зойл улыбнулся. – И не зря, между прочим. – Ты был один? – Так, а это к чему? – Да. – Ты провожал официантку… – Ее зовут Нелли. – И как часто ты провожаешь своих работников? – И какое это имеет значение? – Происходящее начинало надоедать, напоминая плохую комедию или низкопробный детектив. – По моим сведениям, ты провожаешь ее не в первый раз. Причем только эту самую Нелли. – Твои сведения неверны. Я провожаю еще и Ликерию. – Насколько мне известно, они живут рядом. – Да. – Получается, этот факт ни о чем не говорит. Нелли ты не только домой провожаешь, но и свободное время с ней проводишь. – И кто же является твоим осведомителем? – Кому из персонала следовало оторвать язык? Кого нужно выставить за дверь? – Ты не поверишь, чего можно добиться, показав полицейское удостоверение. – Да нет, могу представить. Например, приобрести шпиона. – Подобные расспросы уже являлись вторжением в его личную жизнь. Между прочим, он был жертвой. Жертвой! А не преступником, которому и следовало задавать эти никчемные наводящие вопросы. – Я не шпионю за тобой, Зойл. Я просто хочу узнать правду и уберечь тебя от глупостей, – примирительно проговорил Алаев. – Послушай, Артур. Я, конечно, благодарен тебе за заботу – поверь, это действительно так, но мне уже, к слову, за пятьдесят. Не кажется ли тебе, что в этом возрасте я могу позаботиться о себе сам? Я прекрасно осознаю, что делаю, у меня есть голова на плечах, поэтому прекрати искать то, чего нет в природе, там, где этого нет. Артур молчал, напряженно тянул паузу, наблюдая за ним немигающим взглядом. – А где эта Нелли, Зойл? – аккуратно произнес под конец паузы. – Хотелось бы с ней побеседовать. Зойл разочарованно вздохнул. – Она уехала. – Куда? – Не сказала. – И ты ее отпустил? – А что, должен был привязать? – Я имею в виду, отпустил, не поинтересовавшись причиной отъезда? – У нее проблемы… в семье, – пришлось выкручиваться, ставшей стандартной отговоркой, – вот и пришлось покинуть Радлес. Это что же, запрещено законом, и каждый, решивший уехать отсюда, становится подозреваемым? – Зойлу надоел оскорбительный и совершенно бессмысленный разговор, происходивший между ними, и еще больше надоела упертость друга, не желавшего понимать намеков, яснее ясного говорящих «Доступ к информации закрыт». |