Книга Запрет на безумие, страница 40 – Эльвира Дель Искандер

Самаэль дошел до клуба «Пепел» и, не раздумывая, вошел в здание. Не оглядываясь по сторонам, прошел в главный зал, где сразу же приметил Лисандра.

Мужчина стоял у стойки бара и наблюдал за танцующими людьми. Он ждал его, Самаэля, и Самаэль об этом прекрасно знал. На лице догмара застыла маска спокойствия и безмятежности, однако Самаэля сложно было обмануть, он понимал, что на лице Лисандра никогда не отражаются чувства, которые он испытывает на самом деле. Если Лисандр был доволен, то надевал маску отстраненности и безразличия, если зол и рассержен – спокойствия и ложного радушия. Догмар показывал лишь то, что хотел, чтобы видели другие, и Самаэль поддерживал его в этом стремлении. Сам он поступал так же.

Лисандр обернулся, словно почувствовал его приближение. Самаэль не преминул осквернить свои мысли, подумав, что догмар ведет себя как ferus, постепенно перенимая у него повадки так ненавидимых им созданий. Что за ирония судьбы.

Самаэль неторопливо прошел к мужчине, впиваясь в своего дружелюбного врага или псевдо-друга пристальным взглядом. Он остановился в паре шагов от него и коротко произнес:

– Начинай, – подразумевая, что Лисандр может начинать излагать причину, по который этой ночью Самаэль стоял здесь, перед ним, а не лежал в не особо теплой, но все же уютной постели своего убежища, расположенного на окраине города.

Лисандр и бровью не повел.

– Ты отослал моих людей, – ровно констатировал он.

Самаэль изобразил равнодушие. Он действительно отослал догмар, посланных Лисандром наблюдать за баром «Красная метка». Приказа действовать Лисандр им не давал и, как понимал Самаэль, не собирался повторяться в поступках, снова устраивая засаду в баре. Он и не смог бы: Самаэль отчетливо видел защиту, наложенную на заведение и на территорию поблизости. По всей видимости, Лисандр желал быть в курсе происходящего у ferus и быть готовыми к любым неожиданностям. А если нет? Если Лисандр вынашивал новые планы относительно этого места? Самаэль должен был об этом знать.

– Было дело, – ответил Самаэль.

– Я уверен, больше подобного не повториться.

Самаэль выгнул бровь.

– Как же так? Я ведь твой компаньон? – иронии скрыть не удалось. Самаэль знал, что Лисандру не понравится его самоуправство, над догмарами у него не было никакой власти, однако Лисандр должен был понимать, что он будет действовать так, как сам посчитает нужным. К тому же, поступая подобным образом, он рассчитывал слегка Лисандру насолить и получить хотя бы чуточку удовольствия. И, конечно же, он не собирался выполнять требований, предъявляемых Лисандром сейчас.

Показалось, Лисандру захотелось улыбнуться, но ничего подобного не произошло. Догмар был по-прежнему невозмутим и все так же непреклонно продолжал:

– Значит, говоришь, не повторится? – Самаэль оценил выдержку Лисандра.

– Конечно, не повториться, – согласился он.

Любил ли Самаэль лгать? – Нет. А Лисандру? – Определенно. Потому что понимал, что тот поступает так же по отношению к нему.

Лисандр помолчал, а затем направился вглубь зала – своеобразное приглашение следовать за ним.

Самаэль, ожидая раскрытие новой тайны и получения, вероятно, достаточно важной информации, последовал за ним, не забывая о предосторожности.

Догмар дошел до пустующей сцены и, обогнув ее, вошел в неширокий зазор между нею и стеной. Самаэль приметил боковую дверь, практически незаметную, но к ней они не подошли. Лисандр прошел мимо, и, казалось, направлялся к тупиковой стене. Однако нет: стена оказалась не бетоном, а тяжелой драпированной тканью.

Лисандр приоткрыл ее, и перед ними появилась еще одна «глянцевая» дверь, аналог той, что осталась позади.

Самаэль не знал о секретных проходах в клубе. Он приходил сюда только по необходимости, разговаривал с Лисандром в его кабинете, не желая внимания свидетелей, а после сразу уходил – не мог задерживаться в этом смрадном месте дольше.

Лисандр приложил руку к двери, органично врезанной в стену. Щелчок, и она открылась. Лисандр прошел внутрь, Самаэль прошел за ним.

Они оказались в полупустой комнате без какой-либо внутренней отделки. Серые стены, серый потолок только на тон светлее. Деревянный пол. В углу валялись дощатые ящики, рядом с ними лежал тряпичный коврик размером в два бильярдных стола, к стене прислонены две новые швабры. Этим содержимое интерьера ограничивалалось.

Лисандр пошел в направлении ящиков, но, не дойдя до них, остановился, присел на корточки перед грязно-бордовым ковром и, взяв его за ближайший к себе конец, откинул в сторону.

Самаэль увидел то, что и должен был. Он неторопливо подошел к Лисандру, не спуская глаз с деревянного пола, только участок, на который он смотрел, был очерчен узкой щелью в форме квадрата – под ним что-то было.

– Ты хочешь замуровать меня под землей? – поинтересовался Самаэль. Подразумевалось, что это шутка.

Лисандр взглянул на него и улыбнулся.

– А это удержит тебя там навечно?

– Боюсь, что нет.

– Значит, тебе нечего бояться, и мой коварный план заведомо потерпел неудачу.

В пору было думать, что черный юмор продлевает им жизнь.

Лисандр взялся за ручку в виде вдавленной в дерево выемки, и осторожно открыл крышку, достаточно широкую, чтоб пропустить двух бугаев. Он опустил ее на пол, тогда как Самаэль не терял времени зря: он стоял, всматривался в темную бездну, открывшуюся его взору, в сердце которой вела забетонированная лестница.

Лисандр поднялся на ноги и обернулся к Самаэлю.

– Ну, кто первый? – безумец улыбнулся.

– Лисандр, ты в каком веке живешь? – Энтузиазма Самаэль не испытывал. – В конце концов, существуют лифты!

Лисандр пожал плечами.

– Так ты идешь?

Самаэль вздохнул. Одно дело, когда ты поворачиваешься спиной к противнику в просторном клубе, где при необходимости удобно защититься, и совершенно другое, когда спускаешься по узкой лестнице тесного подвала, где не сделать лишнего движения.

– Можем бросить монетку, – продолжал веселиться Лисандр.

– Или ты позвонишь своему ангелу-хранителю – Святому Азарию, – поддержал его Самаэль.

Они впились друг в друга глазами.

– Я верю, что ты запрешь меня там и пустишь удушающий газ, – наконец-то сказал Самаэль. – Я боюсь.

– Издеваешься?

– Вовсе нет. Просто у меня странная форма клаустрофобии: боюсь темноты, тесноты и догмар, и все это в совокупности.

Было ясно, что кому-то придется уступить. Самаэлю же было ясно, что он не спустится первым в неизвестную подземную дыру, которую столь услужливо открыл для него сам Лисандр, словно в мышеловку его приглашал. Это не было страхом, это было предосторожностью, хорошо развитой соображалкой, отсутствием беспечности – в общем, Самаэль считал себя умным мужчиной.