Книга Жизнь на нашей планете. Мое предупреждение миру на грани катастрофы, страница 31 – Дэвид Аттенборо

Появилась волна фермеров, которые выращивают продукцию не на полях, а на площадях, которые мы уже заняли под другие нужды. Городское земледелие – практика коммерческого выращивания продуктов в городах. Городские фермеры используют для этого крыши домов, заброшенные здания, подземные помещения, подоконники офисов, внешние стены городских зданий, размещают контейнеры на заброшенных объектах промышленной застройки и даже над автомобильными парковками, обеспечивая тень стоящим внизу машинам. В таких хозяйствах используется климат-контроль, энергосберегающее освещение и гидропоника для повышения качества условий роста и сведения к минимуму использования земли, воды и питательных веществ. Кроме рационального использования бесхозных пространств, городские фермеры максимально приближают место производства продукции к потребителям, что существенно сокращает транспортную эмиссию.

Крупномасштабным вариантом этого подхода является вертикальное земледелие, при котором слои различных растений, зачастую различных видов салата, располагаются один над другим, освещаются светодиодными лампами на возобновляемой энергии и находятся в питательной среде, в которую необходимые вещества поступают по системе трубопроводов. Создание вертикальных ферм – дорогое удовольствие, но оно имеет свои преимущества. Они повышают урожайность с гектара до двадцати раз. Они не страдают от изменений погоды и могут располагаться в закрытых пространствах, не требующих применения гербицидов и пестицидов. Уже действует несколько коммерческих предприятий такого рода, поставляющие мелкие партии ценной продукции типа салатных листьев потребителям близлежащих городов.

* * *

Выгода, которую дает нам инновационное земледелие, безусловно, может повысить урожайность различных культур по всему миру и при этом снизить объем эмиссии. Но суть в том, что все усовершенствования, даже в сочетании с мерами по сокращению продовольственных отходов, не панацея. Для устойчивого существования девяти-одиннадцати миллиардов человек на Земле необходимо видоизменить пищу, которую мы едим. То, что мы едим, станет важнее того, сколько мы едим. И опять ответ может дать океан.

На великих африканских равнинах стада газелей Томсона бо́льшую часть времени суток уделяют поеданию травы. Для этого они должны расходовать энергию, находя лучшие побеги, скусывая и пережевывая жесткие внешние слои листьев травы, чтобы добраться до питательного вещества внутри. Они поедают только ту зелень, что возвышается над землей, оставляя корни и растущие подземные части. Им приходится тратить энергию в виде тепла на переваривание травы в желудке, причем часть растительных волокон проходит непереваренной и удаляется из организма в виде фекалий. Как все травоядные, газели в состоянии использовать лишь небольшую часть энергии, которую получили от Солнца поедаемые ими растения. Таким образом, между растениями и травоядными происходит неэффективная потеря энергии. Этим и объясняется то, что коровы и антилопы должны есть в течение значительной части суток.

Потеря энергии между звеньями пищевой цепочки происходит и между травоядными и плотоядными. Гепарды – единственные хищники, способные догнать газелей Томсона, когда они развивают максимальную скорость. Бо́льшую часть времени гепарды ждут подходящей возможности это сделать. И даже начав преследование, во многих случаях они остаются ни с чем. Однако, поймав добычу, они в состоянии извлечь пользу лишь от небольшой части энергии, которую газель получила от травы. Значительную часть этой энергии тратит сама газель – перемещаясь в поисках травы, взаимодействуя с другими членами стада и, разумеется, осматривая пространство и пытаясь убежать от гепарда. Кроме того, гепард обычно поедает только мясо газели, он не может воспользоваться энергией, накопленной в костях, жилах, коже и шерсти.

Эта потеря энергии по мере подъема по пищевой цепочке объясняет количество разных видов животных, которых можно встретить в природе. На каждого хищника в Серенгети приходится более сотни потенциальных жертв. Реалии природы таковы, что крупных плотоядных не может быть много.

Мы, люди, не травоядные и не плотоядные. Мы – всеядные, анатомически приспособленные переваривать ткани как животных, так и растений. Но по мере того, как люди становятся богаче, во всем мире проявляется тенденция к изменению объема и содержания питания. Год от года мы начинаем есть больше мяса, а это – в основе наших требований к сельскому хозяйству, подрывающих устойчивое развитие. Когда я был молод, еда была относительно дорогой. Мы ели меньше, чем обычно едим сейчас, и уж точно ели меньше мяса. Мясо было редким удовольствием. Только относительно недавно, когда жизнь стала богаче, мясо для многих людей стало повседневным продуктом питания. К тому же производство мяса перешло на промышленную основу, что привело к снижению его стоимости. Как и все наше потребление, мясоедение неравномерно распределяется по всему миру. Сегодня средний житель Соединенных Штатов съедает более 120 килограммов мяса в год. Люди в европейских странах съедают от 60 до 80 килограммов в год. Средний кениец съедает 16 килограммов, а на среднего жителя Индии, где из-за религиозных обычаев широко распространено вегетарианство, приходится менее четырех килограммов в год ^[61].

Для производства куска мяса, что лежит у нас на тарелке, требуется огромный участок земли. Сегодня почти 80 процентов сельскохозяйственных угодий всего мира используется для производства мясной и молочной продукции – четыре из пяти миллиардов гектаров, площадь, равная территории Южной и Северной Америки вместе взятых. Удивительно, но на большей части этих земель вообще нет никакого скота. Они отведены для производства кормовых культур типа сои, зачастую выращиваемых в других странах исключительно как корм для крупного рогатого скота, свиней и кур. И пространство, которое на самом деле требуется крупному рогатому скоту, определить невозможно. Люди, живущие в более богатых странах, могут заказывать мясо, произведенное в их стране, но определенная часть кормов, вполне вероятно, поступает из тропических стран, где леса и луга уничтожаются ради выращивания кормовых культур для этих самых животных. Поэтому преимущественно в тропических странах до сих пор идет расширение земель сельскохозяйственного назначения. Главная причина – растущие аппетиты к мясу во всем мире.