Онлайн книга «Черный воздух. Лучшие рассказы»
|
– Книгу? Какого рода? – Как всегда. Ничего необычного, только на этот раз свести все в одну большую картину. В рассуждение, так сказать, обо всех твоих прошлых книгах. Издательство хочет выпустить ее на рубеже столетий, в большом формате, с кучей иллюстраций, крупным тиражом… – То есть подарочное издание? Украшение кофейного столика? – Разумеется, кофейный столик такой штукой украсить захочется многим, но это не… – Я не хочу писать книг для украшения кофейных столиков. – Фрэнк… – Сколько им нужно? Десяток тысяч слов? – Им нужно тридцать тысяч слов, Фрэнк. И они готовы заплатить сто тысяч фунтов авансом. Вот это заставило призадуматься. – Отчего так много? – В книгоиздании они новички. Пришли из компьютерного бизнеса, а там к таким суммам привычны. Масштаб другой. – Это уж точно. Однако мне все равно неохота за это браться. – Брось, Фрэнк, работа как раз для тебя! Единственного достойного преемника Барбары Такман [72]! – Так утверждала реклама на обложках дешевых изданий его книг. – Им нужен именно ты! Черчилль о веке двадцатом, ха-ха! Что может быть естественнее? – Не хочу. – Брось капризничать, Фрэнк. Деньги тебе пригодятся. Помнится, у тебя проблемы с оплатой… Похоже, агент решил сменить тактику. – Да-да. Хорошо, я подумаю. – Фрэнк, они спешат. – По-моему, ты говорил о рубеже столетий. – Верно, но к тому времени подобных книг выйдет целая куча, а им хочется избежать толкотни. Опередить всех, задать тон и продавать книгу в течение нескольких лет. По-моему, идея прекрасная. – Не пройдет и года, как ее придется распродавать по дешевке. Если я хоть сколько-нибудь разбираюсь в подарочных изданиях, цена на нее упадет еще до выхода в свет. Агент вздохнул. – Кончай, Фрэнк. Деньги тебе действительно не помешают. А что касается книги, как напишешь, такой она и получится. Материал твой, ты с ним всю свою карьеру работаешь, а тут – такой шанс свести все воедино. И читателей у тебя хватает, к тебе люди прислушаются. И вообще! – Встревоженный, агент сорвался на визг. – И вообще возьми себя в руки! Случившееся – еще не повод такие возможности упускать! Работа – вот лучшее лекарство от всякой депрессии! Ты только вдумайся: своими руками создать для всех нас образ целого века! Общее мнение о целом столетии сформировать! – С помощью украшения для кофейного столика? – А-а, будь оно проклято, не считай ты эту работу пустопорожней безделкой с картинками! – А чем еще прикажешь ее считать? Агент Фрэнка шумно, неторопливо перевел дух. – Сотней. Тысяч. Фунтов, – отрезал он, очевидно, так ничего и не поняв. Однако наутро, сидя среди яркого света, льющегося с потолка, чертя каракули зеленой ручкой на желтой бумаге, Фрэнк решил отправиться в Англию. Торчать в этой палате ему расхотелось: процедуры пугали, так как он заподозрил, что лечение не подействует. На шестьдесят процентов лучше Фрэнку уж точно не стало, а переключаться на медикаментозную терапию он не желал. С его мозгом все оказалось в порядке, никаких физических проблем, и, хотя это мало что значило, против психотропов Фрэнк решительно возражал. В конце концов он в своем уме, а его чувства – не какие-нибудь пустяки! Лаборант из светлой палаты счел такую позицию симптомом благоприятным. – Серотонин у вас в норме, так? Значит, не настолько все плохо. К тому же Лондон намного севернее Нью-Йорка, так что во времени пребывания на свету вы не потеряете. А если больше потребуется, вам ничто не мешает поехать еще дальше на север, не так ли? Вернувшись к себе, Фрэнк позвонил Чарльзу и Риа Дауленд – узнать, нельзя ли остановиться у них. Как выяснилось, Дауленды на следующий день собирались лететь во Флориду, однако приезду Фрэнка только обрадовались: выходит, квартира во время их отсутствия не будет пустовать. Подобным образом они поступали не в первый раз – у Фрэнка даже ключ в связке с прежних времен сохранился. – Спасибо, – сказал он, а про себя решил, что так даже лучше. Разговаривать с кем-либо он был вовсе не в настроении. Собрав рюкзак – и походное снаряжение, и одежду, Фрэнк на следующее же утро отправился в Лондон. К новой манере путешествовать он до сих пор не привык: входишь в ближайшую к отелю транспортную кабину и переходишь из одной кабины в другую часов пять-шесть кряду, так что под открытым небом Фрэнк оказался, только покинув лондонское метро на станции «Камден», в паре сотен ярдов от дома Чарльза и Риа. Фрэнк пересек Камден-Хай-стрит, миновал кинотеатр, и голоса Лондона словно бы вызвали из прежних времен призрак былой радости. Таким образом он творил многие годы: приезжал в Лондон, останавливался у Чарльза с Риа, пока не подыщет подходящей берлоги, трудился в Британском музее, навещал букинистов на Чаринг-кросс, а вечера коротал за разговорами с Чарльзом и Риа у телевизора. Именно так он написал четыре книги на протяжении двадцати лет. Квартира Даулендов располагалась над мясной лавкой. Каждый дюйм стен, от пола до потолка, здесь занимали битком набитые книжные стеллажи – плюс полки над унитазом, над ванной, над изголовьем кровати для гостей. Случись землетрясение (что, правда, весьма маловероятно), и гость окажется погребен под сотнями описаний истории Лондона. Бросив рюкзак на гостевую постель, Фрэнк прошел мимо английских поэтов и спустился вниз. Гостиную почти целиком занимал стол, заваленный кипами книг и газет. Вдоль боковой улочки за окном тянулся съестной рынок под открытым небом; снаружи доносился гомон торговцев, сворачивавших лотки. Несмотря на десятый час вечера, солнце еще не зашло: к концу мая дни удлинились. Почти как в клинике, на процедурах… Выйдя наружу, он купил риса и овощей, вернулся в квартиру, приготовил ужин. Окна кухни окрасились в цвета вечерней зари, и крохотная квартирка засияла, напомнив о хозяевах так живо, словно они здесь, дома, и Фрэнк вдруг пожалел, что Чарльз с Риа в отъезде. После ужина он включил CD-плеер, поставил что-то из Генделя, раздвинул шторы в гостиной и устроился в кресле Чарльза с бокалом болгарского вина в руке, пристроив на колене открытый блокнот. Любуясь розовым, точно мясо форели, солнечным светом, сочащимся сквозь облака над северным горизонтом, принялся он размышлять о причинах Первой мировой. Наутро его разбудил глухой – «тумп-тумп-тумп» – стук топора, вонзавшегося в мороженое мясо. Спустившись вниз, Фрэнк позавтракал овсянкой, пролистал «Гардиан», затем добрался на метро до Тоттенхэм-Корт-Роуд и вошел в Британский музей. |