Книга Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7, страница 25 – Семён Афанасьев

К сожалению, даже будучи служительницей закона, она оставалась ещё и японской женщиной.

Во-первых, восьмое бюро по отношению к патрульным всегда имеет приоритет.

— Хотя ещё вопрос, откуда они здесь так быстро взялись, — пробормотала она самой себе, пытаясь заглушить боль в сломанных пальцах.

Аппаратная анестезия в данный момент тоже не работала — из-за отключенного концентратора.

Во-вторых, в Японии женщине сложно спорить с мужчиной даже при равных должностях и званиях (о чем сейчас речь однозначно не шла).

Та картина, что разворачивалась перед глазами, вызывала ощущение неприятия.

Старший инспектор Ван (лично не знакомы и не сталкивались, но фамилия на слуху), не придя ни к какому соглашению с докторами скорой помощи, без затей сейчас наступал на подростка:

— Я честно предлагал тебе быть сговорчивее. Полминуты назад. Теперь вот и помощь сестре не может быть отказана из-за твоего упрямства!

Блондин отвечал хмурым взглядом исподлобья, периодически поворачивая голову то влево, то в право, стреляя глазами по сторонам.

Кольцо оперов вокруг него замкнулось: из второй машины восьмёрки выгрузилось ещё какое-то количество сотрудников, по виду — тоже этнические китайцы. Руру подумала ещё, что некоторые из них к полиции просто физически не могут иметь отношения — ну откуда в усиленной (судя по количеству голов) группе реагирования столько иностранцев?

Хотя-я, кто знает штатное расписание восьмёрки. Начальству виднее. Возможно, на этом этапе неспокойной оперативной обстановки на улицы выгребли абсолютно все резервы.

И ведь жетоны достоверно не проверишь ещё минуты две, мелькнула мысль. По идее, ведомственная принадлежность таких служащих должна считываться интерфейсом патрульного даже в скрытом режиме.

Сейчас эти восемь человек буквально нависали над мальчишкой, хотя и находились на расстоянии нескольких метров.

Такое впечатление, им было нужно, чтобы он последовал за ними сам. На виду собирающейся толпы и случайных свидетелей.

Кстати, а ведь может быть! Китайские сотрудники не особо склонны вот прямо тщательно соблюдать местное национальное законодательство, слухи по департаменту ходили и раньше. А количество непричастного народу вокруг явно зашкаливало.

— Вы в Японии. Вам лучше бы соблюдать здешние правила, — наконец ответил Асада-младший. — Если не хотите нарваться на ответку в свою очередь.

Пацан как будто что-то взвешивал про себя.

Руру посмотрела на свою правую руку и вздохнула.

— А не то что? — в голосе Вана мелькнуло скрытое торжество.

— Пожалеете.

— Хочешь маленький урок твоей беспомощности? Он тебе ещё понадобится, позже. Кажется, ты кое-чего не понимаешь, — китаец перевёл дух, набирая воздух.

Руру предположила, что он сейчас забалтывает фигуранта, рассеивая его внимание. Но зачем? Численный перевес невесть откуда взявшейся группы восьмёрки уж с одним подростком точно позволял управиться. Наверное.

— И чего это вас так понесло? Вообще берега потеряли? За такой подход можно ведь и из страны улететь, — вроде как лениво процедил Асада.

— Когда твои возможности сработают, ЕСЛИ они сработают, будет поздно. И это всё уже не будет иметь никакого значения, — Ван, не мигая, словно гипнотизировал собеседника.

— А исключительно китайцы в двух ваших машинах — это совпадение? Или так по штатному расписанию положено? — старшеклассник озвучил тот самый вопрос, который независимо от него недавно возник и у патрульной.

Руру, честно говоря, спросила бы то же самое. Если бы ей это было нужно и если бы позволяла субординация.

— А у тебя нет власти меня спрашивать. — Хань открыто и жизнерадостно улыбнулся, обозначая точку в дискуссии. Видимо, скоро начнётся что-то интересное. — Кстати, сейчас и по сестре урок преподам, хочешь? Вот прямо здесь?

Они стояли на расстоянии менее метра друг от друга. Если вспомнить старые американские фильмы, как два ковбоя перед стрельбой.

— Руки коротки, — Асада гораздо менее спокойно огляделся по сторонам, как будто выискивая среди зевак знакомые лица.

— Твои руки ещё короче, — Ван наступил молодому якудзе на ногу. — Ну давай, сделай мне что-нибудь! Я же так неправ!

Хм, ломает фигуранта психологически? Какая-нибудь хитрая обработка по горячим следам, на месте происшествия? Чтобы вывести из равновесия и потом легче работалось на этапе следствия?

Бред же, Руру не сдержалась и фыркнула в собственный адрес. Какой такой интерес может представлять школьник для более чем серьёзного восьмого бюро?!

Ладно, допустим, он якудза. Но тогда это другая подведомственность, это к девятке!

Или допустим, он вышел за какие-то рамки своей организации и его свершения задели профиль уже восьмёрки. Но к чему тогда эта откровенная импровизация коллег?

Каким образом они упустили всё предыдущее в его исполнении, что абсолютно случайно примчались на инцидент с вообще (на минутку!) участием патрульных?

Мозаика никак не складывалась.

Интересно, искусственный интеллект сейчас работает? И ведь со штабом не свяжешься, ни в каком из режимов, чтобы хоть что-то проверить или уточнить.

В этот момент люди вокруг расступились, пропуская ещё один микроавтобус со специальной символикой.

Десять человек в защитном снаряжении представляли физическую поддержку восьмого бюро (одну из её составляющих).

Ван стрельнул взглядом в сторону, подвигал бровями, кому-то моргнул. Зачем развернулся обратно к школьнику, понизил тон и заговорил почти шёпотом (Руру лежала относительно недалеко и со своего места услышала):

— Мы умеем делать хорошие выводы из самых плохих ситуаций. Ни одного носорога больше, никого из твоих знакомых. В связи с беспорядками, точечные усиления на нужных направлениях — тоже исключительно из этнических хань. А организация межрегионального сотрудничества, да по одобренному вашим правительством мандату, скоро введёт полноценные воинские части на вашу территорию, пусть и небольшие. Ты же против этого выступал в своей предвыборной программе?

— А зачем вы мне это всё говорите? — лицо старшеклассника напоминало неживую маску без эмоций.

Китаец наклонился к самому уху светловолосого и что-то долго зашептал.

— Ну? И как теперь себя чувствуешь? — широко улыбаясь спросил он почти через целую минуту. — Каково ощущать себя полностью беспомощным? Может, всё-таки пойдёшь в машину сам? Я даже тут же сниму блокировку. Цени и будь благодарным.

— Что я должен оценить?

— Я сейчас могу забрать и твою сестру, и мать. Сил хватает с запасом, помех не наблюдается. Как думаешь, на территории восьмого бюро, за трое суток изоляции, мы с тобой придём к какому-нибудь общему решению? — Ван выглядел безмятежным и излучал олимпийское спокойствие. — С учётом новых вводных?