Книга Сводные, страница 49 – Виктория Лукьянова

– Что мать, что сынок, – рычит Луиза, ударяя кулаком по столу. – Старший ее сынок весь в мамашу, ведь так! Что хотят то и делают.

Мы обе давали друг другу обещание миновать скользкую тему и не бередить раны. Но в гневе Луиза нарушает правило, заставляя меня сжать челюсти и зарычать в ответ сквозь зубы.

Напоминание о нем вызывает приступ паники, сменяющейся на ярость. Но глушит их смута, которую он породил, рассказав тогда о том, что разводится. И почему я не придала значение тому, что на дне рождении отца он появился один? Почему не обратила внимания на его руки и палец, на котором пустовало место. А ведь Марина хвасталась изумительными кольцами новобрачных.

Паника. Вот что заставило меня позабыть о значимой части жизни Ярослава, которой, как оказалось, больше не было.

Он свободен. Теперь свободен.

И почему, прокручивая вновь и вновь его слова в голове, мне становится так легко? Словно я счастлива и готова воспарить. Окрыленная открытием я не спала всю ночь после возвращения в гостиницу. Свое воодушевление я списала на отлично проведенный вечер и встречу с теми, кого давно не видела. Я вновь солгала, но впервые не чувствовала себя обманщицей. Эгоистичная сука. Но чертовски счастливая сука. И плевать на то, как жестко звучали слова Яра, когда он огрызался подобно мне. Моими словами! Я задела его. Он задел меня. Как в прежние времена.

– Да черт бы с ней! – Луиза вновь ударяет кулаком по столу. – Больше я к вам ни ногой! Стерва!

– Лу…

– Все, я молчу, – пыхтит и сверлит во мне дыры.

– Не смотри на меня так. Я не знала. А знала бы, устроила бы им скандал. – Злость, которую я испытала ранее, вновь захлестывает меня. Я сдерживаюсь от агрессивного выпада и добавляю: – Ты же меня знаешь.

– Знаю! – восклицает Луиза, подхватывая ложку и погружая ту в йогурт, который она явно намерена уничтожить. – Я в шоке от того, как они легко решили избавиться от того, что принадлежит тебе.

Я устало потираю виски. В голове кровь стучит как в барабаны. Мне все же стоит перестать бесконечно думать и наконец-то поспать.

– Поверь, Луиз, теперь и я туда не хочу возвращаться.

На какой-то момент я умудрилась вовсе забыть о том, что сделали отец и Марина. Разговор с Ярославом смог вытеснить злость на них. Но Луиза как ловкий фокусник вновь достала гнев из моего нутра, смешала его с собственным раздражением и впихнула в меня обратно дикий коктейль, от которого захотелось подскочить и раскричаться.

Ее громкое хмыканье и одобрительное качание головой возвращает меня в реальность. Я ловлю раздражение как радар и прислушиваюсь к ее ворчливому причитанию.

– Говорила же, что до добра не доведет эта ее беременность. Нет, я конечно рада за твоего отца, но, кажется, ему появление ребенка чуток отбило «думалку».

– Ты опять…

– Всё-всё, я заткнулась. – И в подтверждение своих слов она засунула в рот ложку и смачно стала жевать. – Неа, а что там этот? Ну, Яр? – презрительно с набитым ртом произносит Луиза, внимательно рассматривая мое лицо, на котором благодаря долгим тренировкам не дрогнул ни один мускул.

– А что с ним? – изгибаю бровь, стараясь не выдать смятение.

– Ну как он? Появился там? Со своей кралей.

Луиза после того как узнала о его женитьбе, сердилась хуже прежнего. Не знаю, почему ее до сих пор не отпускало то происшествие, после которого и моя жизнь перевернулась с ног на голову, но она то и дело злилась и плевалась, оскорбляя Яра и даже его жену. Бывшую жену.

– Нет, был один, – пожимаю плечами и тянусь к стакану с водой, который оставила на столе, когда услышала звонок в дверь.

– Хмм, – тянет Лу, посматривая на пустую упаковку из-под йогурта. – Думала, он притащит свой тощую воблу. Ты бы ее глаза видела! Рыба рыбой!

– Луиз, мне кажется, ты ревнуешь.

– Что? Я? Да не сходи с ума, подружка! Такая ему и пара. Два уродца!

Покачав головой, я встаю из-за стола и направляюсь к холодильнику. Маневр резкий, но необходимый. Луизе лучше не видеть, как на моих губах растягивается улыбка.

– Будешь еще йогурт? – обернувшись, бросаю через плечо.

– Нет. – Подруга качает головой. – Я если честно ненадолго. Можно сказать, заскочила на пять минут.

– Прошло уже минут двадцать.

Луиза хохочет, закатывая глаза.

– В общем, меня уже ждут. И я как обычно опаздываю.

Я согласно киваю, мысленно желая удачи и крепких нервов Игнату. И как он умудряется терпеть Луизу с ее вечным желанием знать всё и сразу, опаздывать по причине и без таковой и, конечно же, быть шумной, прожорливой и похожей на ураган.

– Ладно, дорогуша, я побежала.

Луиза подскакивает с места. Я встаю следом и тороплюсь ее проводить. В прихожей она натягивает на миниатюрные ступни сапожки. Я подхватываю брошенный платок, который Лу иначе забудет.

– Звони если что. – Она расцеловывает мои щеки и вылетает за дверь, как пушечное ядро.

Я усмехаюсь, провожая подругу, и машу ей рукой, когда ее довольное личико скрывается за створками кабины лифта. Закрыв дверь, я возвращаюсь на кухню и сгребаю пустые обертки от йогурта, грязную посуду и собираюсь навести порядок, когда квартиру вновь наполняет заливистая трель дверного звонка.

Выдохнув, я выхожу обратно в коридор, попутно оглядываясь по сторонам. И что она могла забыть?

– Ты как всегда, – ворчливо произношу, открывая дверь.

Но вместо урагана в квартиру проникает его запах.

Я дергаюсь на месте, поднимая глаза и встречаясь с пронзительно-тяжелым взглядом Яра.

– Привет, Арин, – произносит он.

– Привет, – хрипло отвечаю, отказываясь верить своим глазам.

Потому что быть этого не может. Яр не живет в Москве. Он в Питере. Был в Питере… Но вот он стоит передо мной. На нем темно-синяя куртка, черные джинсы. Волосы чуть взъерошены, привычные для меня очки не скрывают темных глазах.

– Я без предупреждения.

– Я давно сменила номер, – голос отказывается переставать хрипеть от нахлынувшего волнения.

– Знаю. – Он кивает.

Его взгляд скользит по мне, замирает на ключице. Сползает ниже, очерчивая каждую складочку домашней футболки и штанов из легкой ткани.

– Сегодня холодно, – как-то странно произносит он, продолжая рассматривать мой домашний слегка помятый вид.

Я изумленно изгибаю бровь, пытаясь понять. Уловить смысл его слов.

– Угостишь чаем? – Уголки губ подрагивают. – Я проторчал под дверью полчаса. Чертовски замерз.

Я вздрагиваю от хриплого смеха и отступаю, опуская руку. Яр толкает дверь и входит. Еще один шаг и я сбита с ног. Его особенный запах наполняет легкие, парализует мышцы. И лишь глаза начинает нещадно щипать от слез.