Книга Тихий маленький город, страница 27 – Анна Дашевская

– Точно, – я ещё раз зевнула. – Кстати, Сергей твой, по-моему, сейчас бабку Марьяну должен из больницы забирать, так что всяко не раньше, чем через два часа придёт. У неё не забалуешь!

И пошла в спальню. Уже на пороге меня догнал упрямый голос:

– Кстати, женат я был, просто недолго!

* * *

Отчёт Сергея был просто и краток: всё тихо. Оказывается, он каждую ночь дважды обходил участок между моим домом и церковью, заглядывал в оба оврага и выборочно прогуливался по улицам. Никаких нештатных происшествий не было.

– Просто так обходил? – не поверила я. – Без никакой технической помощи?

Молодой человек посмотрел на своего начальника. Тот пожал плечами, и Сергей принёс из прихожей, где висела его ветровка, приборчик, что-то вроде фонарика, на ручке которого находилась шкала.

– И что он показывает? – спросила я, поглядев на эту самую шкалу.

Обе стрелки, и красная, и чёрная, прочно стояли на нуле.

– Красная аномальную активность вообще, чёрная – активность существ из иного плана реальности. Всплеск был дважды, оба раза днём. Два дня назад, когда ты уходила куда-то с корзиной, и вчера около полудня.

«С корзиной – это травы в Малом овраге, – сообразила я. – Бузинная матушка? То есть, это было на самом деле? С ума сойти… А вчера около полудня… Вроде я была в пристройке, поила больную Емельянову сбором по рецепту Агнии Николаевны, нормализующим кровообращение. И никаких сущностей, кажется, не призывала… Ну да, читала заговор на здоровье, но это же не считается. Или считается?»

Майор наблюдал за мной с интересом, словно все мои мысли так и высвечивались у меня на лбу.

– Хорошо, – кивнул он, наконец. – Стася, что у тебя происходило, кроме визита Карташова?

Я нахмурилась: что-то же ещё надо было рассказать? Ну конечно, про лодочника же, который обещал меня запомнить! И это точно не тот, которого я видела в ночь ритуала вместе с подполковником.

Мужчины переглянулись, и майор что-то быстро вбил в айфон.

– И кстати, ты обещал рассказать, что там с Афанасьевым? Он пришёл в себя?

– Да.

– В нормальном, не затемнённом сознании?

– Ты знаешь, непонятно. Он говорит, много и охотно, но… очень невнятно. Практически ничего невозможно понять, а если что-то и удаётся разобрать, то всё равно он ничего не помнит. Вот пришёл домой вечером, сел ужинать, и с этого момента – как отрезало.

– Странно… Если бы он забыл всё, что с ним происходило после ранения, это нормально. Но он ведь ужинал с женой, потом добирался до церкви… Кстати, а жена его живёт здесь или в Ростиславле?

– Я тебе говорил, у него есть дом на этой стороне, рядом с Крестовоздвиженским собором. А жена живёт, конечно, Ростиславле, и он чаще бывает там, чем здесь.

Мне стало смешно. Господи, начальник милиции крохотного городка, шишка на ровном месте – а туда же, желает жить барином, в крупном городе…

– То есть, ещё и ехал минут сорок.

– Как минимум, – подтвердил майор. – Я сегодня в три пробки попал и вообще добирался почти полтора часа.

– Странная амнезия, – повторила я. – Может, врёт?

– Может, и врёт. Как проверить? И, кстати, говорит-то он много, но несёт иной раз такую пургу, что даже и не поймёшь сразу.

– А узнаёт всех? Сослуживцев, родственников?

– Коллег – всех. Сестру узнал. Жена не приходила.

– Ни разу за три недели? – не поверила я своим ушам. – Да ладно! Или она родила за это время?

Егоров поморщился.

– Ты ж понимаешь, что она – дочь большого начальства? Ну, для нас большого. Мы у её отца спросить не может, отчего, мол, Сергей Кузьмич, ваша дочь мужа в госпитале не навещает?

– Это понятно. Но вот не верю я, чтобы в большом коллективе не бродили разнообразные слухи!

– А среди кого им бродить? – вмешался неожиданно Сергей. – О том, как был ранен Афанасьев, знают ровно шесть человек в отделе, а мы кости перемывать не приучены.

– И всё? Больше никто не в курсе?

– Нет, – майор покачал головой. – Сам полковник Ковалёв, тесть его, в курсе. Список осведомлённых лиц короткий, и он уже закончился.

– Непонятно… – я встала и заходила по гостиной; ну, вот такой недостаток, на ходу лучше думается. – Ах, как плохо, что его нельзя расспросить!

– Если он имеет отношение к ритуалу, то всё равно правды не скажет, – Сергей откинулся на спинку дивана, и она угрожающе заскрипела.

– Даже из вранья можно много узнать полезного. А об участии в этой истории Афанасьева лично мне непонятно вообще ничего. Хотя бы в том, что касается больницы. Как он попал в подвал, его сестра-хозяйка запирает, как… как Форт-Нокс? Кто его завалил мешками, кто потом запер? – я остановилась и посмотрела на Егорова; тот молчал и глядел куда-то в пространство. – Ладно, оставим пока это. Где его ранили?

– Как мы и предполагали, возле дома номер девять по Овражной.

– А Саньку-лодочника?

– Бухвостова? На причале. По кровавому следу мы прошли за ним, прямиком к тому месту, где ты его и нашла.

– Видимо, он и в самом деле пытался дойти до меня… – я закусила губу в попытке сдержать злые слёзы. – Чёрт, мне бы вылезти из оврага на десять минут раньше, могла ещё его спасти!

– Ты не господь бог, Стася, и тут от тебя ничего не зависело. К сожалению, никого в это время не было на причале или рядом, поэтому мы пока не знаем, что было причиной убийства. Вполне может быть, что и просто бытовая ссора.

– Бытовые ссоры случаются дома на кухне. Майор, ты просто не представляешь себе жизни здесь, в Кириллове! В четыре утра никто не станет торчать на причале. Паром начинает ходить с шести, и лодочники к этому же времени подтягиваются. Серёжа, ты несколько ночей бродил по городу, скажи, хоть кого-то видел на улице?

– Никого, – согласился он. – Как в маленьких немецких городках, солнце село – и все по домам. Ты права, Настя, не в бытовухе тут дело, – тут он взглянул на Егорова, и тот еле заметно кивнул. – Дело в том, что мы точно знаем, в чьей руке был нож.

– Каким образом?

Он пожал плечами.

– Очень уж характерный удар, хорошо поставленный, неизменный во всех случаях. Просмотрели архив, нашли дела с аналогичными ранениями, узнали данные… Отпетый уголовник, кличка Гвоздь. Всё скучно.

– И отпечатки пальцев совпали?

– Отпечатков он не оставляет, всегда надевает перчатки. Готовится, – хмыкнул майор. – Зато у ножа есть особая примета, рисунок на гарде. При сильном ударе он впечатывается в тело и оставляет свой след. Этот отпечаток был найден и у Бухвостова, и у Афанасьева. Слушай, зачем тебе это всё? Гвоздь отсюда уехал, его видели в Самаре, так что город Кириллов вне опасности.