Онлайн книга «Опасная игра с демоном»
|
Но нет. До обзорной площадки мы все-таки дошли. В честь буднего дня там не было свадеб и толп туристов. Даня первым подошел к парапету, оперся на него и задумчиво проговорил, как будто для себя, но так, чтобы и я слышала: – Наверное, мне вчера стоило исчезнуть раньше. Сразу, как только вас заметил… Притворился бы сегодня человеком. Пытался бы за тобой ухаживать без всей этой дурацкой предыстории. – Ты и так исчез… довольно быстро. – А что мне было там делать? – Даня хрустнул пальцами. – Я не могу ничего сделать твоему спутнику. Ни силой, ни магией, ни словом. – Почему? – Таковы правила. Ты вызвала его первым. Первый ход – его. Пока… если он его решит не делать, если он не применит силу, то я могу только пытаться увести тебя у него. – Увести? – я покатала слово на языке. Как-то оно звучало… неприятно. Не для меня. Не про меня. – На веревочке? Будешь очаровывать меня? Затягивать в омут страстей? – Вытягивать из омута, скорее. – Даня тряхнул челкой, потом закусил губу и сложил руки на груди. – Ты там довольно глубоко, кстати, почти на дне была. – Да уж. – Я отвернулась. Ну и свидание. Идеальное. Я не понимала, что мы делаем. Пытаемся найти общее решение? Пытаемся поймать друг друга на слове? Пытаемся переиграть друг друга? И ведь не проверишь. И не поверишь. Кажется, я больше никогда не смогу никому поверить. А уж демону и подавно. 16.2 Я смотрела, как над Москвой чернеют тучи, и ежилась от налетающего ветра. Вдруг отчаянно захотелось вернуться в свою теплую уютную норку. Не высовываться оттуда и не дергаться. Плыть по течению. И ведь совсем недавно все казалось таким правильным и понятным. Известным наперед. Еще неделю назад я была уверена, что люблю Яна. А сейчас? Я прислушалась к себе. Кажется, привязанность к нему была не просто наваждением. Даже вынырнув из «болотного омута», я продолжала любить сэнри. За то, что подарил мне столько нежности, тепла, новых ощущений и спокойствия, как никто до него. И вопреки тому, что за свою любовь он брал слишком высокую цену. А этот… Я ж его совсем не знаю. Что скрывается внутри Дани? Какой именно подвох? И как скоро он станет настолько явным, что не замечать его будет невозможно? – Ну, и что в тебе плохого? – спросила я, повернувшись к демону. Он смотрел вдаль, прищурившись, и постукивал кончиками пальцев по парапету. – Разве на свидании не принято спрашивать, наоборот, о хорошем? – Разве у нас эталонное свидание? – И вправду, как я мог забыть? Мы же не целуемся, а разговариваем, – усмехнулся Даня. – Тебе интересно все? Или только то, чего нет в тебе? – При чем тут я? – Вопросы-вопросы, опять одни вопросы, – издевательски пропел демон. – Твоя интуиция совсем молчит? Или ты просто хочешь, чтобы я это сказал вслух? – Хочу! – И главное, не добавила, что еще хочу стукнуть его, чтобы не бесил. Какая же я нервная стала, ужас. – У меня нет постоянного тела и характера в этом мире, я твое отражение здесь-и-сейчас. Все твои слабости, минусы, несовершенства… Я ужасно занудный, люблю копаться в себе, выедаю собеседнику мозг чайной ложечкой, очень принципиальный в некоторых моментах. Ботаник-заучка. Когда злюсь, то закрываюсь в себе вместо того, чтобы кидаться на врага. Подсаживаюсь на вкусы, запахи и воспоминания, прокручиваю их в голове бесконечно. Предпочитаю думать, а не делать. Сомневаюсь во всем. Продолжать? – Даже как-то мягко прозвучало. Мама меня и похлеще прикладывала. – Как хорошо, что у меня нет мамы. – Даня возвел глаза к небу. – Некому прикладывать. – Ты одинок и свободен? – Как ветер. Хотя почему «как». – Он махнул рукой, и по кронам деревьев внизу побежали волны, как будто кто-то бросил гигантский камень. – Восточный. – Ого! – Ага. – И ты умеешь летать? Даня расхохотался, а потом перемахнул через ограждение. Я даже пискнуть не успела. Бросилась к парапету, чтобы посмотреть, как он будет взлетать… взлетать же?.. И увидела тело на дорожке внизу. И ведь падать было совсем невысоко. Но он не шевелился. Пока я неслась вниз, успела подумать только о двух вещах. Почему я так испугалась за него? И разве демон может умереть?.. Когда я добежала, вокруг уже толпились люди. Кто-то звонил в «Скорую», кто-то присел рядом и пытался заглянуть Дане в лицо. Но стоило мне подойти, как тот перевернулся на спину, прикоснулся к разбитому носу и с интересом уставился на пальцы, измазанные кровью. Потом растянул губы в улыбке: – Это просто трюк. Спасибо за внимание. Кто-то покрутил у виска, кто-то крикнул: «Достали пранкеры!», кто-то просто ушел… Господи. Как хорошо, что вокруг было мало людей и не вышло скандала, и… Демон поманил меня к себе пальцем и громко прошептал: – Круто, да? – Отвратительно! – Вот этого в тебе как раз нет. – Чего «этого»? Самоубийственных выходок на публику? – Я с трудом сдерживала крик. Почему я вообще с ним разговариваю? Почему я еще не развернулась и не ушла? Сумасшедший идиот! – Мне нравится страх. Риск. Когда случайная смерть проходит рядом. Когда я приглашаю ее на танец. Американские горки с ограниченным сроком годности. Хочешь, прогуляемся по крышам ночью? Глаза у Дани остекленели. Скулы заострились. И смотрел он сейчас совсем не на меня. Куда-то за пределы. И видел то, о чем я и знать не хотела. Потому что я ненавидела страх. Потому что где-то в глубине души мечтала только об одном: больше никогда не бояться. Как в том сне… – Видишь, я тебе все карты раскрыл. – Вижу. Но, боюсь, у нас с тобой ничего не получится. – Может, и получится. Он обхватил меня за шею, стекло в зрачках демона разбилось на тысячу осколков, и один попал мне прямо в глаз, а второй в сердце, и он пообещал мне весь мир и коньки в обмен на любовь и сказал: – Ты просто не бойся. И поцеловал. Солеными холодными губами, неловко, как будто не по-настоящему, и думаешь, как это будет потом, на самом деле, и касаешься зеркала, зажмурившись… И не поймешь до последнего, то ли это твой двойник, то ли полная противоположность, потому что тебе не нравится, когда кусают за язык, и царапают щетиной, и вообще, мы же хотели говорить, а не… Я отшатнулась от него и помотала головой. – Нет! Тебе для верности в письменном виде изложить? НЕТ! – Посмотрим! – крикнул он мне в спину. Но удерживать не стал. Потом, уже в поезде метро, чем ближе я подъезжала к дому, тем сильнее чувствовала, как меня снова… затягивает. Мысли становились медленнее и ленивее. Жизнь становилась проще. Чувства – глуше. Ну прыгнул и прыгнул. Ну страх и страх. Ну разочарование и разочарование. Что мы, Лара, разочарований в жизни не видели? Сейчас надо заесть расстройство сладеньким, и все станет о’кей. «Омут, – вспомнила я слова Дани. – Я что же, добровольно еду в омут?» Но сил всерьез об этом размышлять вдруг не осталось. |