Онлайн книга «Право Света, право Тьмы»
Однако внушению поддались не все. Неугомонный корреспондент Акашкин опять сунулся с вопросом, стряхивая с народа сонное благополучное спокойствие: — А саранча?! — Что саранча? — недовольно скривил губы мэр и мысленно пообещал себе, что пить-есть не станет, а сживет Акашкина со свету каким-нибудь иссушающим жизненные соки заклятием. — Нельзя быть такими малодушными и любой каприз погоды относить на счет магических воздействий. Саранча прилетела к нам из Краснодарского края. Вместе с циклоном. А всякие версии про воздействие колдунов я буду решительно пресекать как порочащие моральный облик строителей оккультизма! — С циклоном, говорите? — сощурился подлый журналист. — Где Краснодарский край и где мы!.. «Чтоб ты подавился!» — в отчаянии пожелал Изяслав Радомирович нахальному Акашкину, и было по слову его: Сидор-правдолюбец поперхнулся вдруг, засипел, схватился за горло, выпучил глаза, силясь сделать вдох, и уж больше не задавал непотребных вопросов. Доброхоты из толпы принялись приводить корреспондента в чувство, но делали это вяло и без энтузиазма, только из одного сознания общечеловеческого долга, потому что не было в городе Щедром человека или не-человека, которым Сидор Акашкин не насолил бы безмерно. Процесс приведения в чувство зарвавшегося журналиста весьма толпу развлек и позволил мэру перевести дух. Изяслав Радомирович успокоился, и тут же к нему подкатился охранник Денис, из поклонников друидической магии. — Изяслав Радомирович, — тихо сказал Денис, — Звонок хочет вам сообщить нечто крайне важное. — Хорошо, — бросил мэр отрывисто. — Я телепортируюсь, а вы тут успокойте толпу. — Можно применить Внушающие Руны? — с надеждой, глянул на начальника Денис. Мэр посмотрел на митингующих, потом перевел взгляд на охранника: — Валяй. Но чтоб без перегибов! А то в прошлый раз ты им такое внушил… — Я осторожно! — обрадовался охранник, но это мэра уже не интересовало — он мгновенно переместился в некое зашифрованное и строго секретное подпространство, где его ожидал дхиан-коган Звонок, отягощенный важным и очень тайным знанием. — Что скажешь, чем порадуешь? — без предисловий начал Изяслав Радомирович, глядя на своего бесплотного осведомителя. — Я выяснил, какое отношение может иметь Танадель к священнику Тишину. Конечно, это предположение… Вероятность совпадения… — Говори. — Я проверил родственные и семейственные связи Танаделя-Лихоборова. Оказывается, у него есть дочь. Приемная дочь. Марина Кузьминична Этуш-Лихоборова, тридцати шести лет. Кандидат филологических наук, доцент. Читает курс древнерусской литературы в Московском университете. Работает над докторской диссертацией «Формирование славянской мифологии под воздействием ведической культуры Индии»… — А при чем тут поп Тишин? Он-то тут с какого боку? Рецензию ей на диссертацию пишет? — Поп не пишет. Но у Емельяна Тишина есть сын. Юрий Емельянович Тишин. Тоже кандидат филологических наук. И тоже читает курс в Московском университете. Только его курс называется «Взаимодействие духовной и светской литературы в России». — И что же? — В университете с некоторых пор существуют два оппозиционных лагеря — и среди студентов, и среди преподавателей. Один лагерь придерживается концепции Марины Этуш-Лихоборовой, которая говорит о том, что славянское мировоззрение несамостоятельно, а формировалось под влиянием культур Тибета и Индии. В общем, были некие махатмы, которые в давние времена просветили Русь. — А другой лагерь? — Это сторонники Юрия Тишина, подчеркивающего, что никакой додревней связи у Руси с Тибетом не было, а все это выдумки людей, переусердствовавших в чтении «Агни-йоги» и «Тайной доктрины». Спор идет не первый год. Из-за этого спора с Юрием Тишиным Марина Этуш-Лихоборова, во-первых, не может выдвинуть на защиту свою докторскую, а во-вторых, стала этаким пугалом в академических кругах. Теперь всякую излишнюю увлеченность Махатмами и браминами именуют «синдромом Лихоборовой». — Значит, ты полагаешь, что Танадель явился сюда сразиться с попом Тишиным потому, что поповский сынок не дает его дочери сделать научную карьеру? — И не только это, — продолжал дхиан-коган. — Опять-таки по слухам, Марина некоторое время проявляла к Юрию Тишину не только исключительно научный интерес. И тот, в свою очередь, относился к этому благосклонно. А потом они поругались, и на научной, и на личной почве. — О как, — задумался Изяслав Радомирович. — Ситуация становится несколько яснее. Отец вызывает на войну отца. Хотя странно: а почему колдун не захотел разбираться с сыном? — Это действительно неясно, тем более что, по полученным мною сведениям, Танадель не поддерживает с приемной дочерью отношений вот уже несколько лет. Некоторое время он полагал, что Марина станет его помощницей в деле прикладного колдовства, но девушка избрала путь чистой теории. — Что ж у нас выходит? Девушка Марина неровно дышала к юноше Юрию, затем юноша раскритиковал ее научные изыскания, и девушка обиделась. Да так обиделась, что… — Мэр помедлил, а потом закончил упавшим голосом: — …что попросила своего приемного отца, колдуна и чернокнижника, отомстить не только бывшему возлюбленному, но и всему его семейству. Не слишком ли романтично и по-книжному получается, а, Звонок? — Не знаю, — ответствовал дхиан-коган. — Я не человек, не могу судить, где слишком романтично, а где в самый раз. — Ладно, — сказал мэр. — Благодарю за информацию. Она очень вовремя — нынче в полночь у меня встреча с этим Танаделем. Кстати, не посоветуешь, каким заклятием можно саранчу скоренько вывести? — Это не в моей компетенции. — Жаль. Ну, до скорого. — И мэр вышел из вверенного ему подпространства. До полуночи он времени даром не терял. Прежде всего при содействии верных сотрудников записал на пленку обращение к населению города Щедрого, в котором призывал не паниковать, соблюдать терпимость, без нужды не шляться по запруженным саранчой улицам и надеяться на лучшее. В этой записи присутствовало невербальное внушение, направленное на подсознание слушающих и принуждающее их успокоиться и в очередной раз поверить мэру. Запись крутили по местному радио и телевидению каждые семь с половиной минут. Кроме того, мэр вызвал из дальнего села Балуевка потомственного волхва-самородка, известного своей способностью бороться с сельскохозяйственными вредителями методом заклятий и наговоров. Этот чародей от сохи должен был (по мысли мэра) незамедлительно очистить город от саранчи и, если . такое вообще возможно, кое-где восстановить погубленные зеленые насаждения. И разумеется, мэр решил скоординировать свои действия с «главой негласной оппозиции». То есть с епископом Кириллом. Нечего было и думать, что владыка Кирилл, человек столь мрачного характера, прибудет в кабинет мэра по первому, как говорится, зову. В отношении с власть предержащими архиерей был весьма куражлив, а посему мэр, в который раз за день скрипнув своими металлокерамическими зубами, решил самолично отправиться во враждебный лагерь. |