Онлайн книга «Право Света, право Тьмы»
— Ничего, мы потерпим, — заверила Ольга. — В монастырь ездят не за тем, чтоб чаи гонять. — Это вы верно сказали, матушка дьяконица, — кивнула монахиня, а Ольга всплеснула руками: — Откуда вы знаете, что я дьяконица? — Только по наблюдению. У вас вид жены священнослужителя. Но для попадьи вы недостаточно осанисты. Значит, ваш муж дьякон. Видите, никакой магии. — Да, все верно, — рассмеялась Ольга, слегка уязвленная тем, что в ней не обнаружилось положенной попадьям осанистости. — А вы, милая, — обращается монахиня к Зое, — очень страдаете, верно? — Да, матушка… — Валерия. Таково мое имя теперь. Не волнуйтесь. Вы здесь как раз для того, чтобы получить избавление от страданий. — Я умру? — спрашивает Зоя, слишком однозначно истолковав слова сестры Валерии. — Мы все умрем, — спокойно говорит монахиня. — Когда придет срок. Но я сейчас говорю не о последней смерти. Как вас зовут, милая? — Зоя. — Вы ведь оборотень, верно, Зоя? Точнее, мните себя оборотнем… — Как вы догадались? — шепчет Зоя, и по лицу ее катятся слезы. — И почему вы говорите, что я мню себя оборотнем? Я действительно оборотень. Проклятый Богом и людьми! — Чш-ш, — успокаивает Зою монахиня. — Никогда не нужно говорить так. Еще ничего не поздно. — Что не поздно? — подает голос Ольга, но монахиня говорит, не расслышав ее вопроса: — Я хочу вам рассказать историю одной женщины. Эта женщина родилась ведьмой. — Так не бывает, — тут же вставляет реплику Ольга. — Ведьмой нельзя родиться. — Верно, — тонко улыбается сестра Валерия, и улыбка на ее изуродованном лице смотрится ужасно. — Но она думала, что родилась ведьмой. Она возомнила. И она стала строить свою жизнь так, чтобы во всем соответствовать своему ведьмовскому предназначению. Она много читала магических книг, училась ворожить и исправно посещала шабаши, натираясь специальной мазью. То есть она была уверена в том, что посещает их, потому что в колдовскую мазь входили вещества, вызывающие сильнейшие зрительные и слуховые галлюцинации. Эта женщина даже убедила себя в том, что у нее, как у всякой ведьмы, был хвост, только ей его отрезали в младенчестве. На самом же деле никакого хвоста не было. В младенчестве у нее над копчиком вздулся фурункул, и его пришлось удалять хирургическим путем, отчего и остался шрам. Якобы шрам от удаленного хвоста… Потом женщина, возомнившая себя ведьмой, вышла замуж и обставила свою жизнь так, что ее муж, вполне здравомыслящий человек, тоже поверил в ее ведьмовскую натуру. У них родились дети — дочери-близнецы, а потом, позднее, сын. К несчастью, эта женщина заразила склонностью к магическому и своих детей. Они поверили в магию. И магия их погубила. — Боже мой… — прошептала Ольга. — Одна из дочерей тоже начала считать себя ведьмой, как и мать. Другая, однажды получив нервное потрясение, решила, что ее приятель — вампир. А сын… Сестра Валерия замолчала и долго так сидела, глядя в занавешенное сумерками окно. Потом заговорила снова: — Сын захотел стать Богом. Он захотел несуществующее сделать как существующее. Он поверил в то, что найдет дорогу в мир, который подвластен только ему. — И что же? — Ольга, сама того не замечая, плакала. — Они слишком сильно погрузились в бездну своих мечтаний. И однажды… Но это тяжело рассказывать в подробностях. Случилась трагедия. Муж и сын этой женщины в одночасье погибли, на ее глазах, и она не сумела их спасти, потому что это уже были не мечты, а настоящая жизнь, где от смерти не избавит никакая магия. Эта женщина выжила, но с тех пор, с того самого момента, когда смерть стояла рядом и леденила ее лицо, женщина прозрела. И поняла, как жестоко и преступно она ошибалась. Она обратилась к своим дочерям, умоляя их оставить все занятия магией и никогда, никогда более не оскверняться прикосновением к этой дьявольской уловке, но они ее не послушали. Потому что были слишком взрослые и не хотели менять своего пути. И тогда она ушла. Она решила умереть для всего мира и жить только покаянием. Эта женщина узнала о том, что существует на земле место для таких, как она, — ослепленных, но потом прозревших. Теперь ее жизнь — в вере, покаянии пред Богом, которого раньше она отвергала, и в молитве, которой надо учиться. Она умертвила свою ведьму, а Бог оживил ее душу — для новой жизни. Сестра Валерия умолкла. Ольга не знала, что сказать, эта история жгла ее сердце. Но тут заговорила Зоя, и голос ее дрожал: — Эта женщина… Она приняла крещение? — Да, — кивнула сестра Валерия. — Ведь она отвергла свое прежнее злочестие, она уверовала. И что могло помешать ей креститься? — Но как же?.. — Да, это было нелегко. Когда она крестилась, вода из купели обожгла ее так, как обжигает кислота. Но в душе ее было ликование, и она поняла, что эта боль — боль оттого, что в ней умирает ветхий человек и рождается новый. — И у вас эти шрамы от святой воды? — со страхом воскликнула Ольга. — Как вы могли такое подумать, — улыбнулась монахиня. — Об ожоге я сказала в фигуральном смысле, для пущей красивости речи. Простите меня за это. А шрамы у меня с тех пор, как я обварилась кипятком в нашей монастырской котельной. Надо мной трубу прорвало. Это давно было, я тогда еще только получила рясофор. — Ох… — Ничего. Зато теперь проблемы внешности совсем не беспокоят. Зоя… — Да? — Я ведь рассказала эту историю для вас. Для того, чтобы вы поняли: очень часто мы — это то, что мы сами о себе думаем и мним. Если мы думаем о себе, что мы люди, то и поступаем, как люди. Если же мы возомним себя оборотнем, или ведьмой, или вампиром, мы будем жить, чувствовать и поступать так, как сами себе внушили. Более того. И люди вокруг нас однажды увидят нас именно такими, какими мы себя им показываем. И если мы упорно показываем, что мы оборотни, — то они увидят в нас оборотней. А на самом деле… — Но я на самом деле оборотень! — закричала Зоя. — Я не хочу им быть, но я ничего не могу с собой поделать! — Не хочешь — и не будешь, — сказала сестра Валерия. — Говоришь, ты оборотень? Перекинься. Не стесняйся меня. Встань и перекинься. Зоя вскочила, глаза ее горели. — Вы хотите сказать, что если я не захочу, то и не стану зверем? — Да. Потому что на самом деле нет никаких чар. Есть свободная воля человека, данная ему Богом. И это то, что победит любого зверя. — Но я не могу креститься! Не могу прикасаться к серебру! Крест жжет меня! Сестра Валерия улыбнулась и взяла Зою за руку. — Не бойся, токмо веруй, — сказала она и вложила что-то в ладонь Зои. Та вскрикнула, разжала было ладонь, а потом замерла, рассматривая крест из серебра, что вовсе не жег ее кожи. Она смотрела на крест, и Ольга поняла, с какой отчаянной надеждой жаждет для Зои чуда. |