Книга Ковчег изгоев, страница 115 – Лариса Куницына

— Что значит это послание?

Я пожала плечами:

— По-моему, всё предельно ясно. Нам приказано спасти мир, не то хуже будет… На корабле все так нервничают, как вы?

— Я не знаю, что нас там ждёт, — слегка смутился он.

— Значит, все… — пробормотала я, поднимаясь. — Или многие, — пришлось мне уточнить, поскольку я заметила возле правого лифта Белого Волка, который невозмутимо смотрел на меня. Рядом, прислонившись к стене, стоял Мангуст. — Знаете, на «Эдельвейсе» у нас был обычай. Перед выполнением задания мы всем экипажем собирались в кают-компании, чтоб снять напряжение, посмотреть друг другу в глаза, поговорить о не слишком важных, но приятных вещах, и почувствовать, что мы вместе, и каждый может положиться на каждого до конца.

— Хороший обычай, — кивнул Белый Волк.

— За чем же дело стало? — поинтересовался Мангуст, взглянув на меня с мечтательной улыбкой.

— Сколько мы будем в полёте, Юрий Петрович? — спросила я.

— На этой скорости около трёх с половиной часов, — ответил Булатов. — Точнее, три часа тридцать семь минут.

— Время есть, — кивнула я, и, наклонившись к пульту, включила общую связь по кораблю. — Всему экипажу переключить терминалы в штатный автоматический режим с настройкой информационно-аналитических блоков на радиобраслеты и собраться в мавританском салоне.

— Не в спортзале, нет? — язвительно уточнил из динамика голос Вербицкого.

— Мне всегда казалось, что у радистов не бывает проблем со слухом, — озабочено пробормотала я, прежде чем отключить общую связь.

Булатов снова вопросительно смотрел на меня. Я усмехнулась.

— Слышали приказ? Выполняйте… Всё равно, пока летим, ничего интересного не предвидится. Этот звездолёт знает своё дело и прекрасно справится с ним без вашего участия.

Дакоста хмуро взглянул на меня и направился к выходу.

— Лёгкие закуски? — деловито осведомилась Бетти.

— Очень лёгкие, — кивнула я.

Она понимающе усмехнулась и поспешила следом за Дакостой. Булатов вышел вслед за ними. Я снова окинула взглядом контрольные экраны и проверила уровень защиты и экран-поля. Всё было в норме, и всё же, перед тем как уйти, я решила сделать ещё одно дело.

— Запись последнего сеанса связи, — скомандовала я, и когда на экране снова появилось лицо человека, назвавшегося Бартоломео Кортесом, командующим флагманским крейсером «Белая Звезда», произнесла: — Стоп! Информаторий, идентифицировать личность по внешним данным и голосу.

Тоненькие линии тотчас расчертили застывшее на экране лицо, в перекрестьях появились красные точки, а на другом экране появилась таблица параметров. Данные анализа звучавшего из динамика голоса отразились на экране ниже.

— Идентификация невозможна, — мягко сообщил голос информатория. — В имеющемся банке данных отсутствуют соответствующие идентифицируемому объекту сведения. При необходимости подключения к дополнительным базам, прошу ввести код доступа.

Я молча опустила руку к боковой панели и набрала личный код доступа к засекреченной базе Звёздной инспекции.

— Наличие допуска к данным подтверждено, — ответил информаторий другим, более чётким голосом. — Идентификация произведена.

Я увидела на левом экране голографический портрет Бартоломео Кортеса в форме звёздного инспектора.

— Копировать, — распорядилась я. — Полученные данные не фиксировать в базе звездолёта. Доступ закрыть.

Выхватив из паза прозрачную пластинку, я вышла из отсека, на ходу обдумывая то, что прочитала на экране. Чем дальше я думала, тем больше вопросов у меня возникало. Удержав себя от того, чтоб направить в информаторий новый запрос, я медленно пошла по коридору, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.

Издалека слышалась удалая песня, которую пели под гитару два молодых голоса. Я невольно прислушалась к словам, которые как-то непривычно было слышать на поисково-спасательном звездолёте.

Появившись в мавританском салоне, я как раз успела к тому, чтоб услышать припев. Ник и Мик сидели на низком диване и горланили пиратскую песню. Один из них выбивал из большой кубинской гитары яростные аккорды. Остальные члены экипажа устроились вокруг, причём некоторые подпевали и хлопали в ладоши, а другие наблюдали за происходящим со снисходительными улыбками. Только Дакоста выглядел недовольным, а маленький сержант Бом — испуганным. Прямо напротив исполнителей на ковре сидел большой пушистый кот, не отрываясь, смотрел на них и двигал головой в такт.

Заметив меня, близнецы смутились и смолкли. Кот пару раз дернул головой и обернулся ко мне. Во взгляде у него было требование продолжить концерт. Немедленно.

— Это случайно не вариант гимна баркентины? — поинтересовалась я, подходя ближе.

— У вас же нет бороды, — пробормотал один из близнецов и покраснел до ушей.

Джонни Лю радостно хихикнул.

— Возможно, это моё упущение… — пробормотала я. — Может, ещё что-нибудь споёте?

Мик или Ник нерешительно провёл пальцами по струнам, но тут Джулиан, который стоял с боку, подпирая одну из стоек арки со свисавшими с неё полупрозрачными занавесями, протестующе покачал головой.

— Только не это! — он подошёл к юноше и забрал у него гитару. — Хватит мучить инструмент, молодой человек. И наши уши.

На него посмотрели неодобрительно, к тому же парень окончательно смутился и низко опустил голову. Джулиан присел в кресло неподалеку от него и принялся медленно, даже несколько лениво перебирать пальцами струны. По салону разнеслась неторопливая нежная мелодия. Недовольные гримасы сменились заинтересованностью, а потом улыбками.

— Вилла Лобос, — прошептал Вербицкий, — Ария из бразильской бахианы…

Обиженный гитарист тоже поднял голову, с восторгом прислушиваясь.

— Скажите, доктор, — проговорил Дакоста, — есть ли что-либо, чего вы не умеете? Медицина, алхимия, фехтование, теперь — гитара. Что ещё?

— Artes liberales ^[5], - невинно улыбнулся Хок.