Онлайн книга «Попробуй ее сжечь!»
И он возжаждал ее, как никогда не жаждал ни одной женщины. Нет, это не была похоть, это было желание исцеления. Желание встретить ее и приказать именем Господним: «Освободи меня». Он почему-то чувствовал, что ее нет в Европе. Видно, что-то связало их навеки – защитника Света и ведьму. И однажды ему приснился сон. В этом сне он увидел женщину с овальным личиком, набеленным так, что личико казалось маской. На женщине был надет диковинный наряд, таких ему не доводилось видеть. «Япония», – сказала женщина, и отец Августин проснулся. Проснулся с твердым убеждением в том, что она – в Японии. С тех пор он отдал немало времени на то, чтобы изучить диковинный заморский край. Он выучил японский язык, вызнал их традиции и церемонии… И вот теперь он здесь. Остается раздвинуть перегородки-сёдзи и шагнуть в шумный плен Нагасаки, где перемешались купцы и святые, отшельники и проститутки, вельможи и оборванцы… – Я найду тебя, – сказал отец Августин. – Уже скоро. Я чувствую. И на него повеяло легким ароматом корицы и гелиотропа, и услышал он смешливый голос: – Ты научился чувствовать, теодитор? Он спокойно воспринял этот голос. Ой знал: так и должно быть. У юноши, который пришел прибирать его комнату, отец Августин неожиданно спросил: – Откуда ты родом? Юноша положил метлу и поклонился до земли: – Я родом из Хидеси, господин. «Да, да, да!» – возопила его плоть, но внешне Августин остался бесстрастным. – Что это, город? – опять спросил он. – Нет, господин. Маленькая деревушка к северу отсюда, господин. – Смогу я сегодня попасть туда до заката? – Нет, господин. Это далеко. День пути. Если угодно, я завтра с утра отвезу вас, господин. – Всё это юноша говорил без удивления, словно в порядке вещей было то, что только что приехавший миссионер отправляется в какую-то глухомань. – Хорошо. Вели приготовить повозку и завтра разбуди меня как можно раньше. – Будет исполнено, господин. – Да, кстати, как зовут тебя? – Току, господин. – Ступай, Току. Я должен помолиться. – Слушаюсь, господин. Отец Августин остался в одиночестве. Хотя нет, сказать так было бы неверно. С тех пор как та ведьма посетила его, отец Августин никогда не оставался в одиночестве. В нем словно жило два человека: один исповедовал веру Христову и старался блюсти все заповеди, другой же, обессилевший от мук, молил об одном: найти ее. Отец Августин взял длинные четки и встал на молитву. Начал ее привычным благословением и почувствовал, как пол, застеленный циновками, уходит у него из-под ног. Он упал, корчась от приступа невыносимой боли. Четки в его руках раскалились так, словно были сделаны из железа. Воспламенилась одежда, затлела кожа… Отец Августин стиснул зубы, чтобы не кричать. Боль выворачивала его тело, дробила кости, рвала суставы… – Я знаю, это ты, – прохрипел отец Августин. – Ты боишься, потому что я слишком близко подобрался к тебе. – Нет, это я подобралась к тебе, – услышал он исполненный жестокости певучий женский голос. – Я выманила тебя из твоего панциря, в котором ты скрывался так долго. Что, Августин, хорошо ли тебе от моего огня? – Именем Господним приказываю тебе: изыди! – прохрипел Августин. – Как старо… – пропел голос. – Ты так ничему и не научился, старый дурак. Ты сейчас не на той земле, чтобы приказывать кому бы то ни было этим Именем! Тут воспламенились перегородки. Их бамбуковая основа звонко затрещала, рассыпая искры, и среди этих искр появились существа, страшнее которых, верно, не было на свете. – Кто они? – прошептал отец Августин. – Местные демоны, здесь их называют тэнгу. Не беспокойся, они не причинят тебе большого вреда, лишь поиграют с тобой. Им так редко удается поиграть с каким-нибудь простаком вроде тебя! – Я не устрашусь этих демонов! – Не сомневаюсь, – расхохотался голос. – Не сомневаюсь! Отец Августин стал молиться, но слова молитвы путались в его голове. Он вдруг поймал себя на том, что читает «Символ веры» наоборот. Он стиснул обугленные губы – лучше молчать, и тогда эти отпрыски преисподней от него ничего не добьются. Тэнгу между тем подошли к нему. – Он сильно страдает, – сказало одно чудовище. – Давайте облегчим его страдания! – громко закричали все чудища. Они подхватили Августина своими когтистыми лапами и понесли прочь из горящей комнаты. Кругом стояла ночь, но это была невыносимая ночь. Августин видел глазами, полными боли, что с черного неба срываются молнии и превращаются в огромных чудовищ с горящими зелеными глазами и сверкающими крыльями. Звезды не стояли на месте, они катались по всему небу как горох в решете. Земля вспучивалась и извергала из себя длинных омерзительных червей с длинными клыками и множеством скользких, беспрестанно шевелящихся ножек. Тэнгу всё бежали куда-то вперед со своей ношей. Августин силился вздохнуть, но вместо воздуха в легкие проникало одно лишь зловоние. Наконец тэнгу остановились и поставили Августина на землю. Он огляделся. Они находились посреди огромного, залитого кровавым светом луны поля. Всюду из земли торчали остовы сгоревших домов, поднимались кучи обугленных костей и черепов. – Что это за место? – прошептал Августин. – Это место для недостойных священнослужителей, – ответили ему тэнгу. – Тебе здесь придется исправлять свою карму! – Что исправлять? – Он не знает о карме! – расхохотались тэнгу. – Да что с ним говорить. Копайте яму! – Копайте могилу! – Глубокую могилу! – Могилу, полную червей и разложившихся мертвецов! – О, ему будет уютно в ней спать! Четверо тэнгу споро вырыли в земле яму, довольно глубокую. Из ямы, словно забор, торчали почерневшие ребра какого-то громадного чудовища. – Вот и готова твоя постель! – закричали тэнгу Августину. – Ложись, она мягкая и прохладная! – Оставьте меня! – закричал Августин. – Изыдите, проклятые твари! И он стал на латыни читать девяностый псалом. Но вместо молитвенных слов из его уст полились лишь богохульства. – Здесь уже нет молитв! – крикнули тэнгу и столкнули Августина в яму. Его едва не проткнули насквозь ребра, оказавшиеся просто остро заточенными бамбуковыми кольями. Августин извернулся и упал в раскисшую грязь на дне ямы. Снизу он видел клок темного неба, по которому метались звезды. Скоро и этого не стало видно. Тэнгу принялись засыпать его землей. – Это за тех, кого ты похоронил живьем! – кричали тэнгу. |